Рассказ о том, как летом 2005 года, после руководства горной двойкой в рамках ШГТ я собрался на эту Гору, и чем все это закончилось.

На Эльбрус пойти я решил давно, еще в Москве. По плану поход заканчиваем 9 -10 августа, а уезжаем из Приэльбрусья 13-го утром. Вот эти дни в промежутке, а так же другие незначительные вещи, навели меня на мысль запланировать восхождение на Эльбрус, а конкретно это заключалось в прочтении нескольких описаний до отъезда на Кавказ.

Десятое августа прошло у меня в томительном ожидании. Одному идти не очень хотелось, брать кого-то из новичков меня отговорили Серега и здравый смысл. Последняя надежда была на Андрюху, но и она таяла (а к вечеру растаяла совсем). Я понимал, что есть только два дня на все мероприятие, значит собраться нужно сегодня, а лучше и выдвинуться к Азау сегодня. Но на сколько человек собирать продукты и снаряжение? Казалось что вот-вот уже спустятся наши команды, и все разрешится само собой. Так и тянулось время...

К вечеру ситуация сложилась не в мою пользу. Погода была отвратная - небо затянуто, лил дождь. Все команды вернулись, но пойти мне было не с кем (не считая новичков. Новичками их после похода называть не очень правильно, но субординация ставила меня в неудобное положение - как не крути я руководитель, и ответственность целиком ложится на меня, как на более опытного). Собран я не был, и что самое глупое, собираться мне было негде - в палатке нас жило пятеро и места не было совершенно, а на улице лил дождь. Девчата из моей команды в один голос сказали, что они одного меня не отпустят. Положительным моментом было то, что снаряжения с вернувшихся команд можно было трясти в больших количествах, а еще я познакомился с двумя мужиками, которые по счастливой случайности забрасывались в Азау на своей машине как раз утром следующего дня. Мужики собирались идти на вершину позже на несколько дней, поэтому пойти вместе с ними я никак не мог (поджимало время), но я удачно сел им на хвост в плане транспорта до Азау, а так же получил массу ценной информации касательно восхождения на Эльбрус.

Итак, было уже темно, почти все бауманцы сидели в пивняке, поедая хичины и набираясь спиртным различной крепости. Я випил уже пивка с винцом вперемешку, был в приподнятом настроении - зуд не унимался. Стоило бы кому-нибудь сказать: Да никуда ты не пойдешь один! Что ты тут выпендриваешься!, и я бы вскочил и побежал собираться, по пути ругаясь нецензурно и шарахаясь с диким видом от людей. А потом бы еще и ни за что не вернулся, пока не взлез бы на какую-нибудь попу... Что примечательно, так примерно все и произошло.

Ночевать я пошел в домик к мужикам, а собрался утром там же, при этом доставляя своим новым попутчикам, кажется, кучу проблем. Забавно было смотреть, как женская часть нашей команды ни за что меня не пускала одного: когда я заглянул в палатку забрать какое-то снаряжение и попутно попрощался, на меня глядели заспанные удивленные лица.
Снаряжение с миру по нитке мне нашлось: Андрюха выручил отличными поларовыми перчаточками, Оля - легеньким ледорубом, Наталья - суперскими привязными кошками, Анька отдала теплый пуховый спальник. Портила чудную картину только убогая палатка с кривыми дугами, которая при этом обладала небольшим весом.

К половине девятого машина подкатила к поляне Азау, где царило запустение. Это было вторым после погоды ударом - канатная дорога не работала. Мужики походили немного, почесывая головы, выяснилось что нет электроснабжения, и что его вероятно наладят к завтрашнем дню. В отличии от моих попутчиков, меня время поджимало - я до завтра ждать не мог. Я робко поинтересовался, а реально ли это, пешком до бочек с рюкзаком подняться за приемлимое время? Ничего определенного ни тот, ни другой не сказали. И я решил попробовать, в основном потому, что возвращаться было бы очень глупо и обидно. При чем у меня было четкое ощущение, что никуда я не взойду уже. Так, подумал, зато в следующий раз будет проще - места хоть буду знать. Я просто одел рюкзак и пошел вверх. (должен сказать, что у меня с собою было около 600р., а проезд на канатной дороге вверх обошелся бы мне в 420р., и, плюс к этому, по непроверенным данным, 200р. взымалось за разрешение. Так что неизвестно еще, было бы лучше, если бы работала канатная дорога или нет)

Сначала у меня болел живот, пока я не остановился приготовить обед. Потом пошло легче. За поход я не сильно устал, к тому же аклиматизировался. Кроме того, я занимался уже настолько привычным делом - шел и нес свой рюкзак, - что подъем давался мне без особых напрягов. Глаза боятся, но ноги делают свое дело - раз, два, раз, два... надо быть спокойным и упрямым. Проходил час за часом. Дороги нормальной не было, меня даже ненароком вынесло на ледник в районе третьей станции канатной дороги. По пути мне попадалось довольно много людей - как на встречу, так и поднимающихся вверх. Почти со всеми я здоровался. Особенно мне нравилось находить общий язык с иностранцами, которыми оказались почти все, из встреченных мною в этот день. Многие из спускающихся поднялись этим утром на вершину, но говорили о неустойчивой погоде наверху, там ночью шел снег.

Под последней очередью канатки я вышел на хорошую дорогу, и к бочкам пришел часам к четырем во вполне боевом настроении. Там я поглазел на машину какой-то экспидиции, которая по моим предположениям должна была побывать на вершине (иначе что еще ей делать возле бочек?), пообщался с ребятами из Белорусии. От них я узнал, что еще группа белорусов недавно вышла наверх с целью заночевать на скалах Пастухова и в 2 часа утра выйти на восхождение (да, именно утра (: ). Ребята мне так понравились (они напоили меня компотом), что идея забраться на скалы и примкнуть к группе плотно засела у меня в голове. Я пошел дальше.

Начались ледники Эльбруса, а точнее снежники, на этих ледниках лежащие. Даже скорее снежные болота Эльбруса, потому что снег очень раскисший, раскатанный ногами и гусенницами, много воды. Тут я в очередной раз встретил двух голландцев, с которыми несколько раз уже пересекался в этот день - то они меня обгоняли, то я их. Мы поулыбались друг другу как старые друзья, поперекидывались парой ничего не значащих фраз о погоде, о высоте, и пошли вверх вместе. На более крутых местах приходилось подбивать ступеньки, а идти по свежим ступеням лучше. Вот мы и шли сменяясь.

Через часа полтора вышли к приюту одинадцати, где царило неожиданное оживление. На скалах вокруг стояли десятки палаток, везде ходили люди, изредка проезжали вездеходы на широченных гусенницах. Совершенно не так представляются биваки на снегу на высоте более 4000 метров, все должно быть как-то... более безлюдно, аскетично и неуютно, что ли. А тут... пикник на обочине какой-то. Я расстался с голландцами, выразив надежду увидеть их завтра в районе вершины, поговорил с каким-то мужиком, убедившим меня, что завтра будет погода, а если и не будет то все равно наверх пойдут несколько групп, которых врямя уже прижало до неприличности. И пошел вверх, рассчитывая подняться-таки на скалы Пастухова.

Что интересно, карта у меня с собой была, но по ней понять как выглядят скалы Пастухова и как их отличить от других скал было нельзя. И вообще я все себе представлял по другому - я думал что льда и снега гораздо больше, чем скал. В действительности же я шел между двумя длинными грядами скал, похожими друг на друга, и находящимися на расстоянии около сотни-другой метров друг от друга. Такая огромная широченная снежная дорога наверх, ограниченная каменистыми бортами. Скоро я почувствовал, что батарейка моя садится. Сколько идти еще вверх непонятно, наваливается усталость. Время уже шесть, а надо поставить палатку, поесть, успеть отдохнуть и поспать до 2 утра. Кроме того, примкнуть непременно к той группе уже было не так важно для меня - кругом и так были толпы туристов/альпинистов, явно собирающихся на вершину. Поэтому я не стал больше мучить себя, свернул к скалам, выбрал подходящую площадку и с удовольствием скинул рюкзак. Я находился на высоте около 4300 метров и набрал за день почти две тысячи.

Вечером и ночью ничего примечательного не произошло, разве что снег начался и палатку прижало к земле. Приготовил себе вкусные макароны, засунул ботинки в спальник и отрубился около девяти часов. Спать было тепло и уютно.

Будильник разбудил меня в половину второго, и я долго не мог поверить в происходящее. А главное в то, что я не проспал, в то, что меня не тянет забить на все и спать дальше. Я разжег примус и стал готовить прямо в миске рис - это было моей ошибкой. На такой высоте атмосферное давление такое, что вода кипит уже при температуре градусов 80, и нагреть воду до 100 градусов не представляется возможным без применения автоклава. Соответсвенно и варится все гораздо дольше и менее эффективно. Потеряв уйму времени, я убедился что рис даже не стал мягким, вода уже вся испарилась, а соль вся осталась в посуде. Благоразумно отдав завтрак врагу, я перешел на чай со сладким. С этим проблем не возникло. Еще я накипятил дополнительно чая и залил его через заботливо припасенную специально для этого воронку в заботливо припасенную специально для этого пластиковую бутылку. Кстати, один из тех мужиков, которым я садился на хвост, оказался спасателем-профессионалом, и на Эльбрус он поднимался уже раз десять. Он то мне и посоветовал взять термос или просто бутылку с чаем на подъем. Посоветовал на всякий случай одеть беседку, взять пенку. Хороший человек короче.

И вот, ближе к трем часам я отбил свою несчастную палатку от тонны снега и выглянул на улицу. Увиденное поразило меня. В темноте на склоне двигалась вереница светлячков-фонариков. Люди поднимались по склону сколько хватало глаз, их было больше сотни. Внизу, от приюта одиннадцати, ползли два желтых глаза - поднимался ратрак. Я захотел скорее идти вверх. Мной овладело нетерпение. Только сейчас я начил верить в то, что для меня подняться в этом году хотя бы на седловину возможно. Я начал спешно собираться. В три часа я застегнул палатку, надел рюкзак - он был совсем легкий по сравнению с тем, что я тащил вчера - и стал спускаться со скал на снежную дорогу. Одет я был довольно легко для ночного морозца, который царил на склонах. Опыт лыжных походов подсказывал мне, что на ходу мне станет теплее. Ветра практически не было. Оценить облачность было невозможно, потому что было еще темно.

Я пристроился в очередь восходителей и пошел. Просто пошел, в своем темпе, не торопясь, как и советовали, никого не стремясь обогнать, ни от кого не убегая. Фонарик выхватывал пятно снега под ногами, хорошо различимые ступени. Раз, два, раз, два... идется хорошо, нормально. Я обратил внимания, что почти все идут в кошках. Я же кошки не одел, они лежат в рюкзаке. Меня это стало слегка коробить, но останавливаться и сбивать темп очень не хотелось. В этом наверно отличие хождения с тяжелым рюкзаком в походе и всяких радиальных хождений без груза, проще сохранять темп и можно не устраивать так часто привалы.

Прошло не меньше часа, прежде чем я вышел к скалам Пастухова. Узнал я их очень просто - это были последние скалы на склоне, выше был только снег, ну и скальные выходы на самой восточной вершине, если быть совсем точным. Хорошо, что вчера не поперся сюда, - подумал я. Еще через час я все же сделал привал и надел кошки. Немного попил чаю, он был еще теплый. Есть совершенно не хотелось.

Прошел еще час подъема, склон понемногу становился круче. Стало светать, подул холодный ветер и я стал замерзать. Точнее стали замерзать ноги. На теле у меня была полартечка и пуховка, а вот на ногах только штаны из плотного капрона на голое тело, да фонарики под колено. Штаны от колена и выше продувались порывами ветра, волосы на ногах предательски зашевелились, и как обычно замерзать начали пальцы ног. Еще где-то пол часа я терпел это, постепенно понимая, что если ничего не изменится, ноги совсем задубеют и придется поддевать под штаны термобелье. Термобелье лежало в рюкзаке с небольшим запасом другой одежды: водолазка, запасные носки и что-то еще. Но от мысли, что на этом склоне я сяду, буду снимать ботинки, систему, мне здорово не становилось. И я придумал выход. Остановился, достал мешок с одеждой, порылся в нем. Подходящими оказались полартековый шарфик и водолазка. Шарфиком я плотно обмотал одну ногу выше колена, прямо поверх штанов, водолазкой - другую. Стало гораздо теплее. Я повеселел и продолжил подъем.

Если в начале подъема мне частенько приходилось обгонять кого-то идущего впереди, то сейчас уже было не до обгона, склон стал покруче, я уткнулся в спину каких-то иностранцев и вот уже пол часа шел за ними. Тропа уже шла траверсом склона с небольшим набором высоты в сторону седловины. Идти стало тяжело, хотелось остановиться и отдыхать после нескольких шагов, вот и перестала меня спасать аклиматизация на Курмычах. Тут уже больше 5000 метров, организм не привык еще к такой высоте. Тропа мучительно долго поворачивала, но вот наконец взору открылась вся седловина, при чем - алилуйа! - набора высоты на седловину уже не будет, тропа выводит на нее ровненько.

Тут я немного замешкался. Дело в том, что я не решил заранее, на восточную вершину идти или на западную. И замешкался потому, что мне показалось, что путь на восточную начинается вот где-то здесь, не доходя до седла. И группа тут даже сидела какая-то. Но это было ошибкой, я разобрался и часам к половине восьмого вышел на седловину. Здесь стало ясно, что подавляющее большинство сегодня идет на западный Эльбрус. Видна мощная тропа, и народ на ней, уводящая траверсом довольно крутого левого склона. Выше того места, где я сел, метров на сто, тропа уже начинает освещаться солнышком! Но там круто, а где я сижу совсем ровно. Небо над головой чистое, но все хребты и долины затянуты облачностью, только отдельные вершины торчат. Любоваться красотами особо не хочется, концентрируюсь на предстоящем подъеме - сначала залезть, а там любоваться, если время останется.

Я дал себе пол часа на передышку, разобрал рюкзак, поставил пенку от ветра и морально приготовился снимать ботинки, чтобы поддеть штаны. Все таки было очень холодно. Мои действия казались мне в такой ситуации на грани подвига, поэтому я попросил первого попавшегося поблизости человека заснять кульминационный момент - когда я сниму штаны - на камеру (да, да, у меня с собой была видеокамера). На самом деле это не так то банально - переодеться на седловине Эльбруса без палатки, даже в хорошую погоду. Я серьезно подготовился, встал на рюкзак, быстро снял, одел, сменил носки... и тут меня поджидал сюрприз - я не мог вставить ногу в заледеневшие ботинки! Снять-то я их снял кое-как, а обратно одеть не могу. Как колодки стали мои асолы, я их даже зубьями кошек пытался раскрыть пошире. В общем, понервничал я изрядно, пока ноги вбил внутрь. И сказать что ноги после этого ледянные - это ничего не сказать. Одно спасенье - собрать бегом рюкзак и скорее на солнце выйти, так я и сделал. Хотя идти вверх уже очень тяжело и делается это неимоверно медленно. Немного согрелся от хотьбы и от солнца, снова остановился, сел на рюкзак, одел кошки. И тут я подумал, а почему бы мне не оставить рюкзак? Никто так не делал, по крайней мере я не видел ни одного рюкзака возле тропы. Но я знал, что до вершины осталось полтора-два часа. Налегке будет еще быстрее. Если бы я был совсем один, то возможно я так не поступил бы. Но обилие восходителей поблизости подтолкнуло меня. Только ледоруб, пуховка и камера. Рюкзак я просто оставил рядом с тропой на снегу. Впихнул в себя кусочек шоколада, но больше через силу. Есть не хочется.

Движение вверх дается все равно очень тяжело. Раз, два, подышать... раз, два, подышать... Еще немного и я вылез на пологую полочку, где многие отдыхают перед финишной прямой. С этого места, как оказалось, набора высоты практически не осталось. Идти еще с пол часа, но практически по ровному месту, не сравнимо с предыдущим подъемом. Я сел отдохнуть и, поскольку мне было совсем не холодно, я решил облегчить себя еще, оставив пуховку. Оставалось только придумать, как бы сделать так, чтобы ее невзначай не сдуло ветром. И я придумал - у меня с собой был один ледобур. Я вкрутил его прямо в снег и пуховку пристегнул карабином к нему. Стало еще легче идти.

Последние метры я шел нарочно не торопясь, чувствуя что уже близко. На самой вершине толпилось много людей и все друг друга просили фотографировать. Не дойдя считанные метры я был пойман тетушкой в годах и мне пришлось ее сфотографировать, только после этого путь был открыт. В 9:45 я поднялся на вершину Западный Эльбрус - 5642 метра над уровнем моря. Всего на подъем от Азау, с высоты 2350м ушло около 16 часов - 9 в первый день и 7 во второй.

На вершине я пробыл очень немного, минут пять. Мне казалось, что погода портится, я заволновался и поспешил на спуск. Если гора пустила к себе, - думал я, - не надо лучше злоупотреблять ее гостепреимством. Да и чувствовал я себя на высоте не то, чтобы здорово. Хотя и не плохо. Спустился к рюкзаку, его никто не тронул. Сложил все в него, оправился, надежно притянул рюкзак к себе... и побежал. Почти в буквальном смысле, поскольку получал от спуска большое удовольствие. Погода не испортилась, и весь спуск до скал видимость была нормальная. Только на скалах уже небо заволокло тучами и подул неприятный ветер. Спускаясь вниз я думал о том, как сейчас сготовлю горячий обед и наскоро собрав палатку двинусь дальше, а скоро уже с победой буду в лагере. Но не тут то было. Возле палатки на меня накатила страшная усталость, казалось я не спал целую вечность, голова стала раскалываться - видимо это была расплата за слишком быстрый спуск, ведь у палатки я был около половины двенадцатого, значит на спуск я потратил около полутора часов.

Все, что мне хотелось, это лечь и уснуть. Но меня ждали сегодня вечером, и чем позже я вернусь, тем больше заставлю всех волноваться. Поэтому я пересилил себя и лег на пенку не в палатку, а около нее, не снимая ботинок. Я долго боролся со сном, уговаривая себя просто немного полежать, и начать собираться - ни о какой готовке еды думать не хотелось. Бороться со сном помогал холод. Если бы я забрался в спальник, то немедленно бы заснул. В конце концов я поддался искушению, накинул на себя пуховку и уснул. Проспал часа полтора, голова продолжала болеть. Нашел в себе силы подняться и собрать палатку. Это было ключевое действие - теперь уже только вниз. Собрал рюкзак. Одел его, последний раз окинул взглядом все вокруг - место тоскливое. Погода плохая, ничего не видно дальше ста метров. И пошел, шаг, еще шаг...

Наталью, Егора и Лешу я встретил у третьей станции канатной дороги. Я был уже вполне бодр и весел, да и спать не очень хотелось. Я начал делиться впечатлениями и видимо так размахивал руками, что Егор забрал у меня ледоруб. Мы спустились в Азау и я купил себе фисташек и пива, холодную Сибирскую корону классическую, как люблю. Ребята еще час собирались тусоваться там, поэтому я пошел в ближайший соснячок, разложил пенку и лег отдыхать. Выпил пива, посмотрел свои съемки... убедился, что ничего хорошего не получилось, а самое интересное вообще не снялось. И уснул себе спокойно, погода была прекрасная... и потом я спал, и еще спал, практически до самого нашего отъезда с Кавказа.

август 2005 года