Конец июля и начало августа 2004 года я провел в спортивном горном походе четвертой категории сложности в Фанских горах. Фанские горы – это один из горных районов Таджикистана...

Читайте еще один рассказ про это путешествие...

Уже вернувшись, в Москве, сидя за своим компьютером, я пытаюсь решить, о чем я буду писать и как. А точнее для кого. Хотелось бы, чтобы интересно было почитать всем, и тем, кому понятна фраза типа траверснули мы гребень в связках, потом станцию на двух крюках организовали, и тем, кому надо переводить на человеческий язык с туристического. Оказывается это не так легко сделать. А к тому же хочется обойтись без пафоса и не стеснятся называть вещи своими именами, и не закручивать шибко умных фраз, вроде тех, с которых я начал этот абзац. (: Короче, задача заранее невыполнимая, потому как получиться, так и будет. Вот сразу и начну с краткого предисловия.

Ничего удивительного в том, что я поехал в горы, нет. Я был два раза на Кавказе в горных походах, месил болота, тропил снега и вообще люблю ходить с рюкзаком, люблю людей, которые ходят в походы. Это уже неотъемлемая часть моей жизни.

А вот то, что я подался в Таджикистан – это было неожиданностью даже для меня. И дело не в том, что там недавно еще была война, и не в том, что Афганистан рядом, и даже не в том, что там всякие змеи, скорпионы, наркотики, жара, таджики... Дело в том, что это для меня, только закончившего институт, только что бравшего отпуск за свой счет на работе для написания диплома, казалось слишком дорогим удовольствием. 500 долларов вынь да полож только на дорогу и еду, а ведь надо еще снаряжение купить, да запас иметь, да после возвращения на что-то жить.

Вот так, мог я никуда совсем не пойти этим летом, мог опять на Кавказ попасть. Опущу подробности мучительных скитаний, метаний, взвешивания за и против. Есть наш командир – Макс. И есть решение – мы идем не на Кавказ, а в Азию. Даже точнее – в Фанские горы.

Вся подготовка была молниеносной. За какую-то неделю до вылета были куплены билеты, утрясен состав команды. Нас шестеро. Максим, Саня и наша единственная девушка в команде – Марина – это старшая часть нашей группы; Антон, Дима и я – младшая часть. Сборы прошли как-то очень быстро, без лишних сантиментов. Основные дела с подбором общественного снаряжения, раскладкой, аптечкой и прочим взяла на себя старшая часть группы, мне осталось только купить ботинки и крем от загара, подстричься и занять денег...

Забавная ситуация получилась с ботинками: половина команды независимо друг от друга купили одинаковые ботинки – кожаные боты с подошвой под платформенные кошки и резиновой защитой носка фирмы Asolo. Ботинки вполне серьезно думали метить, чтобы не путать по утрам, очень уж они у всех были похожи. Еще ботинки первое время обычно натирают мозоли, пока не сядут под ногу, по крайней мере, с вибрамами у меня так было. Поэтому я старательно начал разнашивать свои боты (т.к. их купил почти перед самым отъездом) – последнюю неделю перед походом в жару ходил в них на работу, бегал по вечерам в них, чуть ли не спал в них.

14 июля. Первым впечатлением был экспресс до аэропорта Домодедово. Павелецкий вокзал, отдельный выход на отдельный перрон по коридору – я чувствовал себя космонавтом, идущим в космический корабль, когда мы под рюкзаками с Димкой и Антоном проходили по этому коридору. Потом модная электричка с телевизорами, самолетными креслами, большими тамбурами и народу совсем мало. Все создает вовсе невокзальные ощущения.

Экспрессом довезли чуть ли не к трапу самолета. Домодедово... аэропорт! Нет, тут я должен оговориться – на самолете я летал, но лет в шесть. Т.е. это было так давно, что я уже ничего и не помню. А провожать и встречать кого-то в аэропорту мне не приходилось. Так что Домодедово меня поражало, все нравилось, самолеты гудели призывно где-то за зданием аэровокзала, жизнь прилетающих кипела, а улетающих бурлила. Появилось какое-то детское ощущение радости – я бегал к окну смотреть на самолеты, катался на эскалаторе, ходил слушать о чем ругается толпа недовольных пассажиров у стойки с явно нервничающими работниками какой-то авиакомпании.

Максим и компания приехали с небольшим опозданием, и мы сразу начали перевешивать рюкзаки. Поскольку в ограничение – 20 килограмм багаж, 5 килограмм ручная кладь – мы вписывались с трудом, то пришлось рюкзаки набить килограмм по 22-23, немного выложить шмоток из ручной клади, отдать эти шмотки провожающим, а после контрольного взвешивания обратно эти шмотки напихать в ручную кладь.

Вуаля! Платить по 3 доллара за килограмм перевеса нам не пришлось, ловко вписались в лимит. Регистрировались на рейс мы одними из последних, когда регистрация уже должна была кончиться. Поэтому таможенный контроль и прочие формальности мы проходили бегом-бегом, слегка нервничая. Таможенники задавали странные вопросы вроде А вам уже 24 года? или Цель вашей поездки?, сразу вспомнился фильм Люди в черном. Пришельцев среди нас не оказалось, террористов-экстремистов тоже. Выбежали мы из здания, и только забежали в специальный автобус, как пошел дождь. Ждать в автобусе пришлось еще долго, оказалось мы еще далеко не последние на рейс.

Автобус погонял по мокрому асфальту, выгрузил нас под дождем у трапа. Проверка билетов, и вот команда на борту Ил-62м с гордой надписью Домодедовские авиалинии на боку. Ну, мне конечно досталось место посередине, подальше от окна. Обидно!

Уже в креслах, всей командой подняли тост что-то типа за хорошее начало и еще потом за что-то, и еще, так пока заботливо припасенная Максимом пластиковая бутылка с каким-то вином не опустела.

Под дождем и в темноте голубоватые огни взлетной полосы горели неземным цветом, все это было красиво и торжественно. Разгон, отрыв, вид сверху на ночные огни каких-то подмосковных городов... Нам было искренне жаль, что мы летели в направлении от Москвы, потому что очень хотелось нам увидеть огни ночной Москвы. Это должно быть очень красиво.

Взлетел самолет около часа ночи, время полета до Самарканда примерно четыре часа. Вся команда потихоньку уснула, а мне не спалось. За иллюминатором смотреть было не на что, сплошная пелена, даже горизонта не видно. Мне попался довольно интересный сосед в кресле через проход – ему тоже не спалось, и он с удовольствием рассказывал мне что-то про Самарканд, про шелковый путь, про свою семью...

Светало. Земля под крылом расстилалась ровная, как стол. Летели мы все ниже, были видны прямоугольники полей, домики, дороги. Реки были как будто наклеены зеркальной пленкой на поверхность этого стола.

15 июля. Самарканд встретил нас утренней прохладой: +20С. Пять часов утра, марево. Шасси поливают из шланга заспанные узбекские аэродромщики. Пассажиров не спеша загоняют в здание и закрывают выход на взлетное поле. Таможня... печати в паспорт, ожидание груза, декларации... все вместе слилось после бессонной ночи в комок тупой, бесполезной рутины.

Наконец мы попали в город. Первое, что бросается в глаза в Самарканде – микроавтобусы Daewoo, а точнее их количество на дорогах – каждая третья машина. В Узбекистане в 1996 году построили завод совместно с Кореей, вот и навыпускали этих микробусов.

Я срубился и впал в спящий режим. Нас кто-то встречал, кто-то куда-то что-то грузил... спать в микроавтобусе, забитом рюкзаками, в жару, очень неудобно. Все это было грустно. Если вы попадали в ситуацию, когда смертельно хочется спать, но нет никакой возможности, то меня поймете. А потом мне сунули под голову арбуз.

Дома в Узбекистане делают прямо из глины, что растет возле дома. Вырубаются такие кирпичики из глины, тут же сушатся на солнце, и складываются в стены. А еще там ослы, узбеки и микроавтобусы Daewoo. Туалеты там это отдельная песня, если не забуду, то вернусь к этой теме ниже.

На границе, куда нас отвезли, в паспорта влепили еще печать. За 2000 сомов (равняется 2-м долларам) все наши шмотки – гору рюкзаков, рюкзачков, арбузов, дынь и гитар – на огромной тачке местная детвора перевезла через всю таможню, туда, где нас встречала другая машина, уже с Таджикской стороны. Точнее даже две машины, с очаровательной борт-проводницей Юлей.

Сейчас объясню, если не понятно – две машины не на шесть человек конечно, с нами были еще: 4 человека – команда Димы Сопатенка, 2 альпиниста из Нижнего Новгорода и еще 8 альпинистов из Москвы.

Таможня Таджикистана мне понравилась больше всего – даже из машины не вылезали! Вот это сервис. Все оплачено.

Дорога до альплагеря Аллаутдин заняла 8 часов и была изнурительной. Местные жители в кишлаках (кажется, они так называются?), которые мы проезжали вели себя странно и дико – они надрывно что-то орали и бежали за машиной, что они хотели для меня осталось загадкой. Водитель наш на них особого внимания не обращал. Последние несколько часов до лагеря ехали в темноте. И это по горному серпантину.

Концовка этого жутко длинного дня была достойной. Заправить наши 22 газовых баллона не возможно – не привезли газ. Для регистрации наши паспорта необходимо везти в какой-то населенный пункт, это сделают только в понедельник. Сегодня четверг. Тушим свет, сливаем воду.

16 июля. Мы живем в домике на базе. Большую часть дня перевешивали и перепаковывали продукты. Я уронил себе кошки на босую ногу. Один передний зуб четко вошел в большой палец. Кошки весят почти килограмм. Было больно.

Поскольку маршрут у нас в начале с акклиматизационным кольцом и постановкой заброски, то с газом проблему кое-как утрясли – дали нам баллоны на заброску, а к нашему возвращению с кольца клятвенно обещали газ добыть хоть из-под земли.

Глядя на Руфину Григорьевну – она главная в альплагере, и очень энергичная старушка – можно поверить, что достанут.

Ближе к вечеру, часов в 5, вышли, наконец, на кольцо. Подошли до темна под второй моренный вал и заночевали. (далее записки на несколько дней обрываются, видать приплюснуло. Приходится восстанавливать картину событий по памяти)

Вечером на меня нашла странная напасть – я начал орать песни. Все треплются возле примуса, Антоха ужин готовит, а я сижу один в палатке и песни ору как больной.

17 июля. Все спортивно, в 7:30 уже вышли. Притопали к мутным озерам, привалились, достали свои мешки с едой и пошли их прятать. Морена из очень крупных камней, между ними естественно везде щели – где побольше, где поменьше. Местно нашли – конфетка. Щель уходит вниз на пару метров. Все говорят: Тут надо кого-нибудь маленького, худенького... и на меня так косятся. К чему бы это? - думаю я, а сам уже оказывается спускаюсь. Запаковали все пакеты с заброской в три больших мешка для мусора и посыпали еще это все перцем – от зверья.

Идем дальше на перевал Восточный Казнок 1Б. 4000 метров. Вчера еще были на 2600 примерно. Обед какой-то отстойный, ходить не хочется. После обеда снежный взлет. Отдышка просто нереальная, но темп терять не хочется, а главное последним не хочется идти. В 15:30 на перевале. Самочувствие средней паршивости.

Макс ведет нас за собой, ловко траверсом перебегаем на соседний перевал – Западный Казнок. Тут вот и ночуем, только врыться в снег надо хорошенько, площадки выровнять. Пока площадки ровняли накатил коматоз. Самыми живыми на тот момент оказались Максим и Дима, они и пошли ставить заброску (еще одна наша заброска, в долину речки Казнок). Погода дрянная, сильный ветер и облачность, снег.

Вечером, балансируя на грани сознания, пытался развести воду с марганцовкой и выпить, чтобы вырвало. А потом видимо из-за жара не хотел залезать в палатку, торчал у входа почему-то. Петрович держался молодцом, готовил еду, а Макс с Димкой вернулись уже в полной темноте и в моих глазах просто совершили подвиг. Я бы так не смог в этот вечер.

Скажу так: по-моему, так хреново в горных походах мне еще никогда не было. Не стал есть на ужин ничего, не спал толком ночью, темепература 37,7С. У Сани Петрова под 40 ночью. У Димки наоборот – пониженная, 35. Средняя температура пациентов больницы нормальная! У половины комнатная, у остальной половины жар...

18 июля. Я не думал, что утром буду в состоянии куда-то идти. Тем более проходить 2А, хоть и на спуск. Однако... спустились. Ничего, так себе денек. Внизу полегчало. На базу спустились к 3 часам. Взяли комнату, развалились и начали отдыхать.

Вечером приехала команда Ганаховского. Меня разбудили и позвали в столовую. Прибывшие все такие радостные, улыбаются, а мы на их фоне слегка приплюснуто выглядим.

Командиры обсудили погоду. Я так понял, что Сереге еще до приезда какой-то мэн сообщил, что в фанских горах что-то не то с погодой твориться, и в ближайшие три дня надеяться не на что.

Ну а вечером мы очень душевно попели обеими командами песни под гитару в нашем домике. До чего ж хорошо!

19 июля. К сожалению, Антон продолжает себя чувствовать плохо, хотя остальных отпустило. Марина вплотную занялась им, сделала несколько уколов (кажется, анальгином. Почему, интересно?) Командир решил устроить дневку. Если завтра Антон не поправиться, то мы уйдем на кольцо без него. ): Это туризм, детка.

От безделья не мучаемся – чтобы наладилась наконец погода Макс инициировал пение 33 песен про дождь. Типа, примета такая, как споем 33-ю песню, так и солнце выйдет. Время помогает убить просто отлично. Стоит ли говорить, что спирт разводился весь день?

Антоха, выздоравливай, за твое здоровье.

Вот еще про что надо рассказать – в группе имелась рация. У СереГи и Коли имелось три штуки и когда они узнали, что наша компашка будет ходить поблизости в Фанах, растрогались, видно, и нам тоже одна рация досталась. Провезли мы ее контрабандой через все границы, а что делать с ней - не знаем, да и не паримся особо.

Утром приходит Серега, и начинает заигрывать – сам стоит за дверью и по рации нас вызывает. А мы твердолобые на связь не выходим. Наконец он наше сердце растопил, стал наш радист – Димка – тоже с ним флиртовать (из-за двери). Серега (из-за двери по рации): Придумайте себе позывной! Тут же придумывает себе: Кондор21собакаяндексточкару! Это не любовь, – думаем мы – но явно начало серьезных и больших отношений. А меня Беркут зовут Вот так мы и познакомились. Короче, завязался роман. Заодно перешли на местное время.

20 июля. Ночью у Антона наконец спала температура! Утро встретило нас долгожданным солнышком. Редкие облачка висели как будто привязанные к вершинам. Небо потрясало синевой над нашими головами. Неспешно собравшись и поев жуткой гречки вышли с базы.

Рюкзачки довольно легкие пока, настроение у всех хорошее, погода шепчет. Наш путь лежит налево, на ледник Бодхона. Позавчера часть снаряжения мы притырили под камушком, мудрое решение командира, теперь мы его забираем. Идти сразу становиться тяжелее.

Плановая связь в 13:05 с Кондором. Радисты обмениваются информацией о местоположении. Команда Сереги должна находиться... напротив нас, под перевалом, на противоположном склоне долины... проще говоря они должны находится в зоне прямой видимости! Но очень далеко. По правде сказать это страшно интригует и вдохновляет: представляешь, у тебя есть шанс увидеть на склоне далеко-далеко мааленькую точечку и точно знать что это Серега, что он так же держит рацию в руке, и ты слышишь то, что он сейчас говорит ТАМ. Может даже он тоже как и мы глупо размахивает рыжим пактом стоя на камне?

Ганаховский смотрел в нашу сторону даже в прицел своей видеокамеры с зумом, но и так нас не увидел, жаль. Пришлось нам пойти дальше. Вообще-то в походах всегда так. Все хорошее заканчивается примерно так – опять встаем, вдеваемся в рюкзаки и идем. Туристическая карма.

Мы с Петровичем стали отставать, нас немного разгрузили до вечера. Пообедали, помокли под дождиком, поглядели на ненавистные тучки, и опять топать. Даже обидно, что обед готовиться так быстро.

Ледник дурацкий, заморененный и кривой весь. Не понравился.

Ночевать встали на леднике, немного не доходя до сплошного снежного покрова. Макс, Антон и Димка подорвались провесить перевал. Хе. Не тут то было. До взлета еще идти часа два как оказалось! Бросили они веревки поближе к перевалу и вернулись назад.

Подошла группа альпинистов снизу. Три человека. Тащат зачем-то с собой доски. (В смысле дрова, а не скейтборды) Один из троих вылитая смерть – худой, безумный взгляд и пена у рта (похоже мазь какая-то). Доски почему-то побросали около нас, а встали метрах в двухстах в стороне. Странные они, эти альпинисты.

Мое первое дежурство. Началось спокойно, никто не мешает, времени куча. Сложил себе каминчик, создал уют. Можно сказать уже вхожу в гармонию с космосом... и тут руководитель рожает такое – подъем завтра в 3 (три!) часа!

Нафиг, нафиг, лучше скорее лягу спать, может успею хоть уснуть.

21 июля. Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершил посадку в районе ледника Бодхона! Температура за бортом ...минус сколько-то градусов. Местное время... мнэ... около 4 утра. Экипаж прощается с вами и желает счастливого похода!

Темно еще! Завтракаем с фонарями. Я уже почти счастлив, дежурство почти закончилось... и тут Макс: Аааа! и бегом к кухне. Я оборачиваюсь – стеклуха, баллоны, кастрюли, горелки - всё в огне! Не помню, как рядом оказался, только вдарил я по кану ногой со всей дури. Кан частично опрокинулся, но пламя продожало полыхать. Макс что-то хотел сделать с баллоном. Может рвануть - пронеслось в моем пустом мозгу. Быстро-быстро пронеслось. В конце концов, я схватил бутыль (алилуйя, Саня вчера набрал много воды), ливанул на огонь и он погас.

Вот так я чуть не спалил наши горелки. А всего то вроде сделал огонь под каном с чаем побольше и отошел на пару минут. Слава всем богам – горелки не пострадали, работали исправно, баллоны тоже.

Под перевальным взлетом мы оказались только к 9 часам. Погода – все такой же отстой, видимость время от времени снижается до 20 метров. Снега очень много.

Подкрадываемся. Лед, снег, камни – все это хитро перепутывается, нависает, пересекается разнообразными кулуарами. Такой вот перевал. Ну как еще описать?

Антоха у нас сегодня лидер. Без рюкзака лупит где-то наверху крючья, Макс его пасёт, а мы все сидим на станции в трещине под скалкой и маемся в ожидании.

Поднялись на одну веревку, а дальше никак – наверху твориться какая-то неразбериха, докричаться не получается, сидим опять ждем.

День не задался, полезли мы в результате не туда. Да еще и снег идет. С грехом пополам вышли часа через три к большой трещине под нависающей скалой. Место очень удобное, безопасное, все, что может сойти сверху, в трещину никак не попадет. Там обедаем. Со всех перевалов в цирке постоянно сходят снежные лавины.

После еды лезем дальше, тут становиться уже совсем гадко – снег идет постоянно, на следующей станции со скалы льет ручьями вода, почти вся команда промокает до нитки.

Дальше все идет еще веселее – лидеры через пару веревок утыкаются в непроходимый участок. Поскольку времени уже мало до темна, то Макс решает вернуться и заночевать на той самой полке, где обедали.
И вот начинаю вместе со всеми дюльфер, а тут сверху мат-перемат и что-то летит. Кошки в чехле. Проносятся в паре метров от меня, набирают скорость и скрываются где-то внизу за перегибом.

Спускаемся к полке и начинаем ее круто обрабатывать, копаем снег, чтобы влезли обе палатки. Потолок там низкий, высотка никак не встает. А Саня Петров, который кошки-то свои и упустил, вешает вниз веревочку и спускается под взлет их искать.

А лавины в нашем цирке все так же продолжают ходить, почти каждые 10 минут сходит лавинка. Я даже перестаю обращать на них внимание, хотя в начале дня на каждый шум оборачивался. А шумят они сильно.

Так вот, сходит и с нашего перевала лавина. И хорошо так идет – прямо на Петровича! Видно как он внизу падает и накрывает голову руками. Мы все вскакиваем, смотрим что же будет. А снег все сверху сходит и сходит. А Саню все видно и видно. Точнее видно все так – всё белым-бело, потому что снегопад валит, а на этом всем темное пятно лежит. И вот мы вскочили, смотрим, а его все не накрывает. Потом он так встает там не спеша, отряхивается. Кошки так и не нашел, а лавина разошлась, как оказалось, на два рукава и как раз обошла его с двух сторон.

Забились мы спать. Антоха совсем плохой – вымок, замерз. Команда в целом слегка деморализована. Снегопад продолжается, лавины все сходят.

22 июля. Максим не поддается на общее упадническое настроение, в результате уже часов в 7 мы снова мокнем, жумарим и провешиваем. Видимость улучшается по сравнению со вчерашним.

Пока с соседнего перевала – Адиджи 3А – спускается ушлый Сопатёнок, как говорит Петров, пока вверху вешают веревки, на станции мне захотелось сыграть на гитаре. Заняться то больше нечем. Вот так и рождаются нездоровые сенсации, точнее слухи. Потом по Фанским горам пошла история типа сидит там мужик на станции и на гитаре играет.

В 12 часов на перевале. Жизнь налаживается. Спуск по длинному снежному лавиноопасному склону. Приспускаемся до локального выполаживания и сразу все начинаем раздеваться, потому как жутко припекает солнце.

Перебегаем ниже большой камнеопасный склон под обстрелом чемоданчиков, еще пару зигзугов и нас ждет чудная полянка, травка, ручеек. Разложились сушить все на солнышке. Такой оттяг после вчерашнего. Димка мутит обеденные супчики.

Жаль только, что в течение каких-то получаса все меняется, опять начинается снег – мокрый, гадкий – падает и сразу тает. К концу обеда весь личный состав и всё, что успели просушить, вымокает снова. Видимости снова нет, настроения идти куда-то тоже.

Макс нас поднимает, и еще два перехода идем под дождем непонятно куда. Ничего не видно дальше своего носа. И вдруг, как по волшебству наш перевал открывается среди туч во всей красе. Не доходя до взлета, среди камушков, разбиваем лагерь.

Один из тот вечеров, когда хочется поскорее забиться в палатку и в спальник. В мокрый спальник... бррр. Сухих вещей почти нету. Отстой.

23 июля. Гадкая холодная ночь. Завтрак отстой. Ботинки замерзли. Макс поторапливает и заодно предлагает кому-нибудь полидировать. Димка с Антоном тоже промокли вчера, и желания большого не проявляют. Тут я вылез. А то, думаю, вторая четверка, а все тащусь позади команды.

Разгрузили мой рюкзак, забрали гитару (хе хе, пусть помучаются с ней). А холодрыга... Стою, вместо того, чтобы резво уже бежать на перевал, руки отогреваю. Может систему прямо поверх натянуть, не снимая пуховки?

С грехом пополам собрался, вышел. Утропился. Повесил язык на плечо. Когда подошли под берг, команда меня нагнала, кое-кто даже перегнал. Максим посмотрел, посмотрел, и решил ходить тут в связках.

Поскольку я как бы лидер, то полез первым, в связке с Димкой. Полез куда-то не туда, а в этом не туда еще и кошки сел одевать. Ну а фигли, если съезжаю! Пришлось Максу полидировать. Но через пару веревок склон стал покруче, и он эту мою халяву пресек.

Я героически повесил 3 веревки перил, и тут даже погода наладилась – солнышко! Еще немного в связках – немного это в переносном смысле – и группа на перевале. Тут меня приплюснуло. Последним рывком траверс гребня в сторону седла Ганзы, встаем не доходя до самого перевала.

У Антона совсем разнесло губы – на пол лица. Пытается их лечить чем-то.

24 июля. Все кроме Марины пошли на Большую Ганзу. Держись, Ганза, мы идем на тебя!

Как-то тяжело было смириться с решением Макса не брать пуховки. Совсем. Для меньшего веса.

Двое тащат рюкзаки, остальные веревки. Спустились на перевал, немного посидели, собрались и пошли. Сначала мне довольно легко давалось бить ступени. Часа через два я спекся, как раз когда Макс обратил внимание на мою прыть, типа Откуда у тебя столько сил сегодня?

Всего мы лезли 6 часов, под конец связались. И главное сначала погода была – ни облачка! (Видно кстати очень далеко со склона) А к концу подъема – сильный ветер и облачность.

Снег на склонах разнообразный. Чуть ниже вершины – крутой, покрытый таким снегом, похожим на пенопластовую крошку. Этот снег совершенно не держит ногу, ступени ползут. А срываться не хочется.

В полном молоке влезли на вершину, раскопали тур. Судя по записке, у Анатолия Джулия его маршрут проходил (именно ПРОХОДИЛ!) через эту вершину! Большим сюрпризом стала удачная (наконец то!) попытка связи с Кондором. Серега ответил, довольно сносно было слышно, что они только проходят первую веревку на Седло Бодхоны. Все живы и здоровы. Мы орали в рацию на радостях: Если найдете под перевалом кошки в черном чехле, мы ставим ящик пива!, как будто это было самое важное, что в этот момент можно было передать.

Фотки, шоколадка, вниз. Без особых приключений, но вымотались изрядно. С места ночевки не трогаемся, надо пообедать и отдохнуть, а времени и так много. Из палатки старшей части группы долго еще разносились гитарные рифы и пение, а мы потихоньку отрубились.

25 июля. Между прочим, воскресенье! Только туристы вкалывают без выходных. От подъема дежурного до выхода проходит уйма времени, потому что мы все здорово расслабились.

По гребню пошли к тому месту, которое называется перевал Гусева-Мухина западный. Остановились посмотреть место, где позавчера поднимались. Нет ли там Ганаховского? Нету.

Пошли дальше, играя в связки-кошки. Командир иногда объявляет игру связки,кошки, иногда каски,тяпки, бывает системы, веревки. Вот в этот раз была связки-кошки. Установили связь с Кондором, они ночевали на перевале седло Бодхоны.

Выковыряли записку из тура, пошли на спуск в сторону Казнока. Тут связки точно не лишние, полно трещин!

Погдка шепчет. Внизу на морене затеяли обед, расслабились, лениво поглядываем на следующий перевал – ВАА - как на ладони. Еще очень значительно выглядят снежные сбросы Малой Ганзы, это противоположный склон долины.

Как хорошо, что горы есть на свете, что Джумулунгма есть, что Суфруджу... И все довольныее... И перевал, единичка Б, как на ладошке.

ВАА – Всероссийская Архитектурная Академия. Кстати, перевал этот в своем роде (насколько мне известно), уникальный. Он имеет три седловины (а может даже 5), которые проходятся последовательно. Пока мы к Мутным озерам вылезли, мы запутались в этих седловинах и со счета сбились. Перевал забавный. На одной из седловин снег по уши – как зимой. А Максим говорит, что это вторая седловина, и на ней тур и должен быть. Попробовали копать, но очень скоро стало понятно, что наши потуги бесполезны, слишком глубоко, а копать толком нечем. Лопату дома забыли. Зато на следующей седловине тур нашелся! Она и оказалась второй. Или четвертой?

Цирк мутных озер в этот раз произвел тягостное впечатление. Гиблое место какое-то. Посреди цирка, на выделяющейся крупной морене, на самом ее высоком месте торчит крест.

Заброску сняли, она была нетронута. Дотащили до дальнего мутного озерца, поставили лагерь в небольшом закутке. Вода холодная, но любовь к чистоте пересиливает. Я в воду залез.

Расслабляемся, заслужили.

(дальше записки опять обрываются. Но не потому, что хорошо расслабились, а наоборот, потому что дальше началось все самое тандырное...)

26 июля. Поскольку расслабились мы вечером не до конца, в смысле не до полного превращения в человеков, а дальше нам предстоял довольно сложный участок пути, то Максим решил с утра продолжить расслабления. Почти полудневка получилась, но вышли мы до обеда.
Подъем по крупной, а местами и не очень, морене в сторону перевала Мирали 3А. Нашего следующего перевала! Не буду рассказывать, как так получилось, что в четверке мы проходим перевал 3А. Просто нам туда надо.

За пару-тройку переходов вылезли по крупной морене на плато. Там долго решали – готовить обед или нет. Решили готовить. Только начал готовить – командир передумал. Попили только кофе и вперед, последний рывок. Прошли совсем немного в связках, уже темнело, поставили лагерь. Пока я готовил ужин, уже в темноте, ребята построили снежную стенку над палатками со стороны перевала. Типа защита от возможной лавины.

27 июля. Мне опять повезло. Я дежурю, подъем в пол второго. #$@%@! С фонарями, в темноте начинаем подъем на 3А. Там, где по описанию надо вешать веревки, мы проходим в связках, иногда с попеременной страховкой через ледоруб. Снега довольно много.

(Пишу уже совсем по памяти.) Помню, что было тяжело, в основном плющило от высоты. И на перевале хотелось лечь и ... нет, не помереть, а поспать (:

А пообедав на перевале, мы пошли на восхождение. Нет бы посидеть, отдохнуть. Куда там, пошли. Максим провесил веревку по скалам, вылезли на гребень, траверснули его в связках. Поднялись на вершину Чимтарга (5500 метров), но там ничего не было видно, только пурген.
На спуске по скалам повесили дюльфер со сдергиванием. Сдернуть не получилось, веревка зацепилась. Сане пришлось жумарить наверх.
Обратно на перевал мы спустились часам к 9 вечера, поставили там же под скалами лагерь. День был тяжелым и ничем кроме изнурительной работы особо не запомнился.

28 июля. Сторона перевала Мирали, на которую мы спускаемся, оценивается как 2Б. Без особых приключений спускаемся и выходим на морену. Саня Петров стал немного отставать, какие-то проблемы с коленом. Я попросил у Антона его палки-телескопы и с ними шел несколько переходов. Раньше не ходил с палочками, попробовал, понравилось.

А дальше... травка! Солнышко! Озеро! Жизнь прекрасна. Каждый в своем темпе спускается к озеру Большое Алло. Марина с Максимом остановились на ручье ополоснуть ноги и переодется, а догнали меня как раз когда я встретился с группой Коли Евстафьева.

Димка с Антоном немного оторвались вперед и ушли влево, поэтому они не могли видеть, как по тропинке навстречу поднимается цепочка из человек десяти, так же как мы сгибающихся под рюкзаками. А я видел. Я сидел на камне и видел их, но не они привлекли мое внимание. Я не слишком впечатлительный человек, но вид озера сверху, с этой точки, он просто меня поразил. Это действительно очень красиво. Я бы стал показывать фотографии этого места, а может стал красочно описывать, как скалы стеной встают прямо из воды на одном берегу озера, а на другом водная гладь ласкает камни, но это все не то. Просто это одно из тех мест, где надо обязательно побывать. Если бы я мог, я бы насовсем остался там. В этом моменте времени, на этом камне. Только озеро, солнце, небо и свобода.

А снизу поднималась группа, они поравнялись со мной как раз когда подошли Марина и Максим. Судя по Колиным фотографиям мы выглядели в этот момент очень колоритно. Посидели, поглазели друг на друга и разошлись.

Мы встали у самой воды, они ушли наверх покорять перевал Чимтарга. Время было еще совсем раннее и все было очень здорово. Когда ты не дежурный, солнце светит во всю, тепло, и можно не считать на пальцах минуты до выхода команды, то это очень здорово.

Знаете как выглядит обычный лагерь в горной четверке? По-моему есть две характерных картинки. Первая картинка – две очень одинокие палатки на снегу или камнях, рядом небольшая кучка рюкзаков и снаряжения, немая фигура дежурного у горелок. Занавес. Вторая картина – снаряжение на камнях и люди занимают гектар площади и с высоты полета невысоко летающей птички выглядят как последствия взрыва большого мусорного контейнера с отходами текстильной фабрики. Все остальные стадии находятся где-то между этими двумя.

Так вот наш лагерь быстро превратился в картинку номер два. Сушили спальники, стирались, купались. Погода идеально подходит для сушки белья – ветер и палящее солнце.

Я взял у Димы его Зенит и ползал по окрестным камням в поисках хорошего кадра. Диму я вообще весь поход доставал на тему фотографирования. Все дело в том, что мне больше нравятся разнообразные живые фотки – люди, лица, забавные ситуации, интересные ракурсы. А ему наверно интереснее снимать другое – горы со всех сторон и в больших количествах, озера, пейзажи. Поскольку своего фотоаппарата у меня нет, я просил Димку иногда переводить прицел его ружья с далеких вершин на более близкие вещи. Просил каждые пол часа. (: Он меня ненавидел.

Как обычно после такого расслабления сборы проходят очень медленно, и никакая сила не может заставить людей складывать вещи быстрее. Максим увещевал, что мы уже несколько часов сидим тут, достаточно отдохнули, и терять здесь время и дальше просто жалко. Это не сильно ускоряло нас. В результате пошли дальше мы не скоро. К тому моменту надежда остаться тут до утра умерла, все спокойно смирились с участью покинуть этот райский уголок чтобы снова разбить лагерь через пару часов в новом, и возможно неприветливом месте.

Уже с нарастающей решимостью мы сделали первый десяток шагов… и тут за деревцем наткнулись на рюкзак командира. Мы остаемся тут ночевать, слишком долго собирались, сегодня дальше не пойдем - вот что мы услышали.

И вот представьте – полные решимости туристы стоят, не снимая рюкзаков, и битые минут десять уговаривают руководителя пойти дальше! Если бы мне рассказал кто-нибудь это до похода – не поверил. Но это было!

Ужин был такой же чудный, как и обед. Аккуратно расставленные камни-стулья вокруг камня-стола, сухарики, чесночок, спирт налит. И самый приятный десерт – песни под гитару под звездным небом.
А монетку я так и забыл бросить в озеро. Но верю, вернусь. Это одно из красивейших мест, где мне пришлось побывать.

Дальше было еще много интересного: поднялись на перевал, на седловине которого с трудом умещаются два человека, снова слышали в эфире голоса друзей, прошли самый гадкий перевал со склоном покрытом чем-то вроде сели, попали в каньон, где бурная горная речка сжата между скалами и на первый взгляд негде пройти, снова встретились с отрядом Коли и пили с ними, забившись обеими группами под тент и прячась от дождя, знакомились с местным населением, входя в контакт как с инопланетянами, ели местную еду, делали операцию с отрезанием части пальца девочке-таджичке, катали себя и свои рюкзаки на осликах, ели шашлык, приготовленный Зарифом – нашим провожатым-таджиком, поднялись ночью на минарет и глядели на Самарканд сверху… А еще пели песни, много хороших добрых песен.

Но на это все уже не хватает то ли времени, то ли вдохновения. Только коротенько допишу дни похода:

29 июля. Перевал Зиндон 2Б.

30 июля. Перевал Кишиневский 1А.

31 июля. Перевал Москва 1Б.

1 августа. Встреча с группой Евстафьева.

2 августа. Ослики. Перевал ????? 1А

3 августа. Перевал Тавасанг н/к. Маргузорские озера.

4 августа. Выброска машинами до Самарканда. Минарет. Кабак. Артуч.

5 августа. Самолет.

Наверно на этом и закончу свой рассказ. Спасибо друзьям за все, что было. По-моему, мы были дружной командой! Спасибо таким теплым и таким Фанским горам!

Впереди еще много дорог, теперь меня ждет Южный Урал.

Июль 2004 - январь 2005 года

P.S. Через три года после описываемых событий рукводитель нашего похода, Максим Землянников, погиб в горах Кавказа. Он был опытным, смелым и очень целеустремленным альпинистом.