Всем привет. Я взял на себя смелость опубликовать рассказы, написанные мной о некоторых походах, в которых мне довелось участвовать. Возможно кому-то это будет интересно почитать, хотя некоторые события уже подернуты дымкой старины.

Наверное, тут много стилистических и других ошибок. А пара рассказов вообще не закончена. Но не судите строго. Для меня это уже история, из которой ничего выкидывать или добавлять не хочется.

Собственно, вот.  Если интересно - читайте. Начинаю цикл публикаций с рассказа о Хибинском походе 2003 года.

Рассказ о лыжном походе по Хибинским и Ловозерским тундрам, участником которого мне посчастливилось быть зимой 2003 года.

27 января Я проснулся, когда все еще спали. Поезд, помедлив, остановился, за окном был виден лес. Я посмотрел в окно напротив — с той стороны тоже только лес. Темно. Еще совсем темно, только один из тысяч фонарей, стоящих вдоль полотна железной дороги, вырывает из темноты крупу летящего снега. Только по этому живому пятну можно понять, что на улице ветер. Только вчера я был дома, в Москве. И ветер кажется мне таким сильным... Сильнее, чем обычно зимой.

Вчерашний день прошел довольно быстро. Я в основном занимался раскладкой, ребята шились, зашивались, распарывали и снова шились. Время от времени в одном из купе начинали петь песни, играть на гитаре. Тогда туда потихоньку перетекали туристы, порой заполняя все места рядом под завязку, залезая по три — четыре человека на верхнюю полку.

Даже не припомню, когда еще так душевно ехали в поезде — нас в одном вагоне сразу три группы (двадцать два человека), чувствуешь себя как дома. Настроение, правда, омрачают всякие пьяные гопники, но без этого, похоже, невозможно представить плацкарт.

В Петрозаводске во время стоянки поставили прямо на перроне около вагона нашу зиму и накинули тент. Саня Зотов дошивал тент прямо в вагоне, и надо было проверить, все ли получилось нормально. И действительно Цирк приехал!, правда, клоуны не остаются… Шатер получился клевый, с красно-зеленым верхом, на цирковой похож, только маленький.

Еще поиграли в оттопчи соседу ноги, оценили преимущество пластиковых ботинок. Дима Свиридов купил веселеньких разноцветных зажигалок, штук десять, и пытался зажечь их одновременно.

Накакой-тоиз станций играли в снежки, размахивали руками, сыпали друг другу за шиворот снег. Это просто праздниккакой-то!

Мне нравиться, когда люди ценят это ощущение дороги и время — время в дороге. Отрываешься от земли, от проблем и стрессов, от всего, что имеешь, и того, что тебя имеет. Ненадолго, да и прекрасно знаешь, что закон всемирного тяготения неизбежно вернет тебя обратно, поезд прибудет - может и с опозданием, но придется вернуться. Но на время об этом можно забыть, хорошенько забыть именно потому, что конец свободного полета неизбежен.

Я слышал, что некоторые иностранцы любили и любят ездить по России на поезде - от Москвы до Владивостока. Наверно нравиться, что можно неделю находиться в постоянно движущемся поезде...

С небольшим опозданием прибыли в Оленегорск. Наши товарищи сошли в Кандалакше и Апатитах, мы пожелали им удачи.

Стоит рассказать о группе Расторгуева, которая, как и мы, идет поход третьей категории сложности. В прошлом году не был пройден маршрут : пос. Имандра - пер.Южный Чорргор — кольцо из перевалов Вост. Петрелиуса и Зап. Петрелиуса - база КСС Куэльпорр — кольцо из перевалов Юж. Рисчорр и Сев. Рисчорр — пер. Сев. Партомчорр — озеро Умбозеро — пер. Тавайок — пер. Эльмарайок — пос. Ревда. Не был пройден в основномиз-занеполадок снаряжения и трений в команде.

В этом же году Михаил Викторович Расторгуев собирался пройти этот же маршрут, с новой группой, но почти перед самым отъездомиз-затого, что поезда перестали останавливаться на промежуточных станциях вроде Имандры и Нефелиновых песков, решил изменить нитку маршрута. Начать от Кировска, пройти перевал Рамзая, а затем, вместо кольца Петрелиусов, пройти перевал Вост. Петрелиуса, но подниматься с другой, более сложной стороны. (В прошлом году мы заходили со стороны базы КСС, видели снежный карниз на южную сторону. Я был участником того неудачного прошлогоднего похода.)

Маршрут нашей группы под руководством Александра Дмитриевича Зотова начинался так же от станции Имандра, но благодаря вашему покорному слуге был придуман оригинальный способ подъезда — проезжаем дальше, в Оленегорск, возвращаемся на рабочем поезде до Имандры — таким образом удалось избавиться от изменений в заявленном маршруте.

Итак, до поезда оставалось около получаса, погода отличная. Небо безоблачное, низко над горизонтом видно солнце. Выше оно в это время года практически и не поднимается — мы ведь за полярным кругом.

Встали на лыжи, покатались, полазали по сугробам. Сфотографировались в героических позах. Потом поезд подали неожиданно, теряя рюкзаки, лыжи и участников на ходу мы ломанулись вдоль путей. Напрасно так торопились, поезд — если можно так назвать локомотив и два плацкартных вагона — еще долго стоял, видимо ожидая рабочих.

В Имандре выбрасывались почти через час. Погода изменилась — солнце скрылось, небо стало свинцовым, задул ветер. По сумеркам пошли по лыжне, пытались найти дорогу. Так и не нашли, в 17:00 начали вставать на ночевку. Пока искал сушину (без рюкзака) проваливался прилично. Мне показалось, что снег очень глубокий, сразу представилась тропежка весь поход по развилку… Но костровую яму я копал с удовольствием, быстро — лопата у нас из титанового сплава, с легкой деревянной ручкой — работать такой одно наслаждение. Снега в лесу примерно по пояс или чуть глубже.

Мы с Машей начали готовить еду. Помню Коля очень хотел дежурить именно с Машей, я с ним даже немного поспорил. Вечер приятный, небо звездное, не очень холодно.

Командир объявил отбой в 10:00, но как обычно первую ночь тяжело уснуть рано, в поезде вообще ложились в пять. Спалось плохо, ворочался всю ночь. Но зато вставать было легко.

28 января Подъем дежурных в 6:00. Т.е. нас с Машей. Быстро все сделали, но собиралась команда после завтрака долго, вышли в 9:30, уже светло. Зотов недоволен долгими сборами… ах, если бы он знал, что это один из самых ранних выходов за весь поход…

На дорогу мы забили — еще вечером Саня дошел до реки и обнаружил на ней лыжню. Спустились к ней в районекакой-товодозаборной станции. Я пошел первым — лыжня достаточно свежая, видно что прошел один человек, возможно, без груза. Идется клево, правда попадаются полыньи. Погода хорошая, командор настроен оптимистично. Взлетим! На свой рюкзак сверху я приделал цветастую щетку-сметку, Саша Боброва говорит, что она похожа на беличий хвост.

Эту штуку я купил на рынке за десять рублей, она не годится для сметания снега с обуви — слишком мягкая, поэтому у нас есть другая, нормальная щетка-сметка. А эта вся такая разноцветная, ручка у нее как у ершика для туалета. Короче, клевая, можно сказать, культовая штука.

За весь поход с ней было связано несколько приколов. Еще в Москве, в клубе я всем объяснил, что это необходимый артефакт для поднятия настроения команды. Так оно почти и получилось. Уже в походекого-тоосенило, что одна щетка-сметка у нас самец, а другая — самка. Одна щетка вся такая бесцветная, грязная, брутальная можно сказать, и все время работает. А другая вся такая забавная, весёленькая, чистенькая и ничего ей не сметают. Правда, ей сильно доставалось, когда мы ломились через кусты.

…и тут лыжня внезапно кончилась! Т.е. не совсем кончилась, а развернулась и ушла на берег. А там стоит палатка — выходит, сюда вчера дошел наш неизвестный попутчик. Мы начали тропить дальше, стараясь обходить полыньи, а вскоре этот турист-одиночка нас догнал. Мужик был прожженный турист из Питера, весь в выцветшем брезенте, лет сорока-пятидесяти. Не знаю точно, куда он собирался, что у него было в планах— с ним разговаривал Зотов — но почти до темна он шел с нами, сильно помогал нам тропить.

Один раз мы вылезали на правый берег, утропились, перешли на левый, там нашли некое подобие дороги, вскоре стали готовить горячий обед — супчик с сосисками. Во время обеда я сильно замерз, несмотря на то, что как дежурный все время тусовался у костра. С обеда ушел последним, навалилась усталость. Вообще первая половина дня прошла легко, а вот вторая наоборот тяжело, еле дополз до бивака, натер себе поясным ремнем бока. Шли до темна то по реке, то по берегу среди леса. Сушины кончились, и мы встали на холодную ночевку.

Я сразу утеплился по полной программе — даже самосбросы одел. Вечером небо обалденно звездное (в Москве такого не бывает), очень холодно — под -30°С. С Яриком пошли за водой, набирали воду удочкой сделанной из моей лыжной палки и куска стропы. По-другому до воды не дотянуться, а топить снег на горелке — лишний расход газа.

Ноги у меня стали нехило замерзать, особенно пальцы — я с утра всего в одной паре полушерстяных носок, стелек и подбахильников у меня нет, ботинки не снимал весь день. Трекинги у меня не очень большие, и когда одеваю две пары шерстяных носок или кладу теплые стельки, то пальцам тесно.

К счастью зиму поставили быстро. Кстати, я настоял, чтобы вместо кола для ЦК использовали лыжи, скрепленные струбциной. Лучше заранее потренироваться, ведь когда будем ночевать в безлесой зоне, то времени тренироваться может и не быть.Кто-товедь вообще думал, что достаточно будет просто связать лыжи веревочкой и все.

Настроение команды поднимается, хоть в палатке и не тает снег, устроили стриптиз, поужинали. Завтра предстоит ранний подъем и выход на перевал — до него еще далеко.

29 января Зотов поднялся очень рано, разбудил тоже. Когда вылезли из палатки после поедания Нордика (с вишневым вареньем Нордик идет гораздо лучше. Я взял с собой в поход небольшую бутылочку. Заодно убедился, что на морозе варенье не замерзает и остается жидким), небо было таким же звездным. Но пока собирались, снизу, от озера Имандра, по долине стали подниматься облака.

Вышли примерно в 8:45. Утром мне бежалось хорошо, совсем небольшой набор высоты среди кустиков, снег не глубокий. Надо скорее убегать от мути, гонящейся за нами, над нашим перевалом небо пока безоблачное. Температура примерно как вчера, ветер умеренный. Через два-три перехода начали траверсить левый (по ходу) склон, идем курсом на гору Парус — слева она имеет мощные сбросы, поэтому похожа на парус.

Отдача достает, настроение падает. Вскоре склон становится достаточно крутым и местами с очень жестким настом — появляется реальная возможность улететь. Коля, идущий последним, вкакой-томомент стал забирать выше, там, как казалось, было немного положе. В конце концов, Зотов принял решение снимать лыжи и бить вверх ступени. Возникло некоторое замешательство, т.к. группа растянулась по склону, снимать рюкзак и приделывать к нему лыжи не очень удобно, плюс ко всему ступени, как оказалось, бить невероятно трудно (особенно по горизонтали) — настолько плотный наст, что он не везде пробивается в бахилах, а в пластике у нас никого нет. Зотов попробовал надеть рюкзак, немного пройти и чуть не улетел вниз. Падать, судя по всему, не опасно, но лететь далеко. Ледорубов у нас на команду два, тут они пригодились бы, я думаю, каждому.

Потеряли почти час, в конце концов Ярослав пошел битькаким-тообразом вверх, остальные по его ступеням. Проблемой оказалось пройти вдоль по склону до начала его ступеней — бить вверх легче чем в сторону. Мне пришлось взять ледоруб и только с его помощью я, Маша и Слава добрались до ступеней. Прошли мы совсем немного, но у меня уже отваливалась рука — чтобы выбить лунку под ногу приходилось сделать три-четыре удара тяпкой. Куски спрессованного снега вылетают из склона с характерным звуком. Похоже на открывание винной бутылки - так ПОК! (подумалось то уже в Москве, на склоне было что-то не до аналогий)

Подъем по ступеням вслед за командой очень долгий и тяжелый. Наверху часть склона освещена солнцем, но мы находимся в тени и поднимаемся достаточно медленно, сравнимо по скорости с движением границы тени. Получается такая погоня за солнцем. Успеем ли мы влезть на перевал до того, как солнце скроется?

Я решил отсчитывать по пятьдесят шагов и отдыхать, все-таки рюкзаки у нас еще тяжелые, да еще лыжи добавляют килограмма три-четыре. Дошли до Колиных следов, продолжаем подъем. Вскоре показался сам Коля без рюкзака, взял у Зотова лыжи. Сделали привал, Коля рассказал, что мы немного промахиваемся мимо — перевал правее нас. Осталось уже не много, а рюкзак Коля оставилгде-товыше.

Сделали последний рывок, на последних метрах нас даже начало освещать солнышко, стало повеселей. В 15:30 вылезли на гребень. Его игребнем-тоне назовешь - совершенно пологий, но перевал действительно ниже. Радиальный подъем на соседний пупырь (тот самый Парус) Зотов решил отменить — хоть и погода отличная, но время поджимает. Однако мы немного отдохнули и пообедали колбасой, сластенами и чаем из термоса. Колбасу Коля рубил топором. Мы сидели, жевали колбасу, кутались в пуховки и наблюдали за багряным солнцем, лениво уползающим за горизонт. Когда от диска солнца остался только маленький пылающий краешек, то все это стало похоже на расплавленный металл, гигантским языком вытекающийиз-загоризонта. А перед этим в небе было видно мнимое солнце… Да, с погодой нам повезло.

Спуск начали, когда уже стало темнеть. Определяющая сторона крутая, но снег рыхлый и спускаться проще, взлет прошли нормально. Вышли на пологое место, одели лыжи и бегом покатили вниз. Вот тут и начались падения, тормозить не у всех получается нормально, акто-то, похоже, и не стремится тормозить. Сильно растянулись, я пару раз упал. Когда было уже совсем темно, доехал до Ярослава, стали поджидать остальных. Поднимается неприятный ветер, холодно. Дождались. Все держаться вместе, потому что Слава отстает — видно нога болит.

Одели фонари и, стараясь сильно не растягиваться, виляя между ручьями, потропили вниз. На привале для поднятия настроения команды я запустил одну из ракет, которые тащил с собой. Для этого пришлось выкопать защитную яму от ветра, но зажигалку все равно все время задувало, долго мучился. Когда все же зажог, почти не успел отбежать. Кончилось хорошо, ракета пульнула.

Перед последним переходом, когда мы уже вошли в лесную зону, я немного провалился в снег и намочил конец лыжи в ручье. Отскребать лед уже не было сил, я только бросил поперек лыжни палку и несколько раз проехал лыжей по ней вперед - назад. До стоянки полз с подлипом и замотался. Настроение тоже упало до нулин, ничего не радовало, да еще горло заболело, стало больно глубоко вдыхать. Не даром все-таки второй день считается в походе самым тяжелым. Да и ходили мы сегодня много, поднялись рано, ляжем, похоже, поздно…

Встали в лесу, но нормальных сушин не нашли — место хоженое, все вырубают - поэтому вместо заслуженного отдыха после ломового дня получили палатку, полную дыма, поздний ужин. Дрова были действительно плохие и дежурные не могли нормально поддерживать огонь. Когда еда была готова, то шатер был в дыму, печку не получалось усмирить.

Как только в зиму можно было войти без противогаза, то я заполз туда, упал и лежал так в коматозе, ни с кем не хотел разговаривать. Из этого состояния меня вывело только осознание того, что вокруг меня едят. Я очнулся — все увлеченно жевали. Я обиделся, что меня не пнули, но желание поскорее есть пересилило все недовольства, я потянулся за миской… еда в ней была абсолютно холодной. Абсолютно.

Ей богу, это чуть не стало последней каплей. Если бы выходя из зимы можно было хлопнуть дверью, я ,наверное, разнес бы шатер. К счастью для меня (наверно и для всей команды, а то я был в ярости (: ) костер еще не совсем потух, а моя миска металлическая и в ней можно разогреть еду. Я раздул угли и сунул туда котелок с кашей, немного помешал, разогрел и съел.

Это вернуло меня к жизни, я полез обратно в палатку, попил остывшего чаю и завалился спать. Моего отсутствия и отвратительного настроения как будто бы никто не заметил. Время было уже за полночь.

Ночевка была холодная, пытаться топить было практически бесполезно, дрова были очень плохие. Да погода была более-менее теплая. Кстати, перед ужином мы наблюдали обалденно яркое северное сияние. Мы стояли задрав головы и смотрели на это невиданное светопреставление. Коля, помню, объяснял физическую природу этого явления.

Еще с прошлого года я знаю — если с вечера северное сияние, то на завтра будет пурга. По крайней мере, в прошлом году так и было, у нас даже день отсидки на базе был. Может это всего лишь примета , но все туристы на это ориентируются. Значит, завтра будет пурген.

30 января Подъем был очень поздний, я выспался и настроение снова было хорошее. Пока поели, посидели, прошло много времени. Командир начал париться на эту тему, но никто не торопился, понимая, что нам положен отдых после вчерашнего. Я, кроме прочего, знал, как завхоз, что мы вчера опередили немного график: утром сегодняшнего дня мы только должны были идти на Арсеньева, а сюда, где мы стоим сейчас, должны подойти к обеду. Хотя время и так было почти обеденное, получается, что свое преимущество мы исчерпали. Вечером надо подойти под следующий перевал — Западный Петрелиуса.

Вышли в 14:00, но отдохнувшие, и бежали быстро, несмотря на тропежку, настолько быстро, что не заметили, как кончились сушины. А ведь планировали горячий обед! Но как я понял потом, это было только к лучшему. Погода пока хорошая, но ведь она может и испортиться…

Была у меня в этот день чумовая идея — затащить немного хороших дров наверх (при ночевках на верхотуре, где нет леса можно устроить теплую ночевку). Но тащить дрова на себе тяжело, да и время на разделку, рассовывание по рюкзакам… Но если сушину разделать и поколоть во время обеда, то останется только поленья как-то тащить. Была идея их приделать каким-нибудь образом сверху к лыжам. (Например скотчем можно примотать — но это не позволит нормально идти). Вобщем ничего подобного мы не сделали, а идея мнепочему-тоне казалась абсолютно дохлой. Может как-нибудь додумаю и осуществлю…

Когда вылезли на голое место нас начал обдувать ветерок. Поднялись немного, выбрали место за камнем, утеплились и стали врываться в снег — готовить место под палатку. Ветер все усиливался. Дружно выложили снежную стенку — наст плотный и из него получаются хорошие кирпичи размером примерно метр на пол метра. Ярослав делает их снежной лопатой — дюралевым листом с дырками для рук.

До темна поставили зиму на моих лыжах — пригодился опыт со струбциной. Рюкзакикто-тозатащил в палатку,кто-тоположил за стенку. Стена получилась высотой выше грани палатки, охватывающей половину периметра палатки, но чуть большего диаметра, чем требовалось, поэтому между стенкой и шатром было небольшое пространство для рюкзаков.

Все залезли внутрь, а на улице стал усиливаться ветер, дул он со стороны перевалов: Западного и Восточного Петрелиуса и перевала Рамзая — когда еще была видимость, мы смогли его рассмотреть — характерная щель среди скал. Расторгуев уже должен был его пройти, возможно Восточный Петрелиуса его группа тоже уже преодолела.

Зотову показалось, что ветер изменил направление, так как палатка выгибалась внутрь в районе входа. Вход у нас, кстати, имел не очень удачную систему затягивания— короткая петля, да и сама труба входа была довольно короткая.

Решили утеплиться по максимуму и выйти в открытый космос. Это действительно походило на одевание скафандра и выход в космос, и мы живо влились в игру. Было весело, к тому же за бортом ветер не казался таким страшным, даже звезды видны кое-где. Когда сидишь внутри, ветер кажется более сильным, потому что палатка шатается над головой, шумит.

Минут пятнадцать увеличивали стену, прикалываясь по ходу. Космонавт Чушев! Открыть переходной люк! Космонавт Зотов! У меня перетерло фал! Земля! ЦУП! Мне должна прийти посылка! Да пошел ты! На борту! Разрешите стыковку! и т.д.

Обложили палатку рюкзаками и полезли внутрь. Поели вкусно, попели песен на ночь. Зотов продолжает радовать нас своими стихами. Залезали с головой в спальник и чувствовали себя как дома, прикольно.

31 января Ночью я мерз. Было не удобно, спина побаливала с утра. Маша пожаловалась, что я ночью вырвал у нееиз-под головы пуховку и шарф, был злой и не грел ее. (: Ее пуховка и шарф действительно были у меня, но как это получилось я не помнил.

Раздолбайство в команде набирало обороты — подъем дежурных в 5:00, холодный Нордик в 8:00, выход команды в 10:00. Через пять часов после подъема дежурных! Командир устал ругаться.

Погода улучшилась. Холодно, ветра почти нет. О вчерашнем пургене напоминают только редкие облачка, висящие над вершинами. Хотя, надо сказать, вершины в Хибинах плоские, дажевершинами-тоне назовешь. Скалы по краям долины крутые. По двум характерным циркам слева и справа мы определили свое местоположение.

Довольно быстро — за два перехода — добежали до кулуара, ведущего прямо на перевал. Ветер снова усиливается, дует в лицо. Разглядели перевал Восточный Петрелиуса — снежный широкий карниз, крутой сброс на нашу сторону. Зотов приказал раскинуть лавинные ленты, снега справа и слева достаточно. Прямо по кулуару, короткими траверсами на лыжах влезли к 12:00 на перевал. Солнышко, погода отличная!

Коля катается с соседних горок, прям как Путин. (: Маша и Слава — за ним.

Фотограф: Внимание, приготовились! Теперь все скажите Турииизм!

Пытаемся фотографироваться, но начинаются проблемы с фотоаппаратами — у Маши батарейки садятся, да и вообще мыльница работает на морозе не стабильно, у Сани в его Зените рвется пленка. Под вопросом будут ли у нас вообще фотографии после похода.

Убрали лыжи на рюкзаки, начали спуск, забирая вправо по ходу. Местами ступени не бьются, держимся плотно. Если поскользнуться, то можно вылететь на камни. Выполаживание все ближе, но идем очень медленно. В конце концов решили, что падать некуда и съезжаем вниз.Кто-тоглиссером,кто-топопингом.

В 14:00 одеваем лыжи, катим вниз. Ярик тропит быстро, катиться по готовой лыжне одно удовольствие. Через переход — холодный обед. Еще через один — выходим на лыжню Расторгуева, у всех прилив сил, к 17:00 вылезаем на дорогу с Кировска. Сюрприз — дорога не пробита буранами, ребятам пришлось тропить до базы. Мы пробегаем по их лыжне за сорок минут, дожидаемся отстающего Колю и дружно въезжаем на территорию базы Куэльпорр.

Нас встречает спасатель, дежурящий на базе. Я вас помню, вы дядя Миша, мы в прошлом году у вас были! — приветствую я. Так у нас все тут дяди Миши — нас всего двое дежурит — мой сменщик тоже Михаил! — отвечает спасатель. Он то меня не помнит конечно, ведь через базу в год проходят сотни, даже тысячи туристов. Наверно думает что и я не помню.

Около домика в снег воткнуты семь пар лыж. Бауманцы! Заглядываю в домик — все заняты, смотрят на меня долю секунды в недоумении, потом взрываются радостными возгласами, коротко делимся положением дел. Они все, что планировалось, прошли, сегодня лазали на Рисчорры, завтра уходят дальше. Девчата в восторге, если можно так сказать, от прохождения Восточного Петрелиуса. Еще у них в команде укого-тополетели лыжи, укого-токрепления… пока есть возможность, клеят и чинят.

Мы расположились в дальней большой комнате, откуда недавно ушлакакая-тогруппа (кажется, МГУ), еще даже тепло. Оля и Настя приходят к нам в гости и, пока мы раскладываем снарягу, делятся впечатлениями. Жалуются на сою и на Мишу (: Пытаются отнять у нас тушенку и сушеные бананы, завидуют.

По очереди моемся в бане, обтираемся снегом, но это не приносит желанного состояния эйфории. Наоборот, кажется, одевшись в холодном предбаннике, где с потолка порой капает вода, и вернувшись в домик накатывает жуткая усталость. Дизель уже выключили, и свет дают лишь пара свечей на столе. А еще мне как раз дежурить… Сидим допоздна все вместе в нашем домике, только Расторгуев спит. Завтра снова расстанемся, и поэтому ложиться не хочется, немного грустно поем песни. После часа все же расползаемся, сплю ночью плохо.

1 февраля В 7:30 нас с Машей будит Настя. Спускаюсь к проруби, набираю ледяную воду в каны и иду к дяде Мише. Там, на его печке уже стоят кастрюли, чайники, он помогает нам готовить, поит нас чаем. Просыпаемся понемногу. Настя тоже готовит гречку на завтрак. Все-таки дежурить в таких тепличных условиях одно удовольствие.

Кормим команду, собираемся опять долго. На улице очень холодно — -30°С — но это хорошо, значит будет ясно. В начале одиннадцатого уходит команда Расторгуева в направлении перевала Северный Партомчорр, желаем удачи. Сами выходим попозже - у нас радильный выход. Весь день мороз, абсолютно безоблачное небо, несмотря на то, что вчеракто-тонаблюдал северное сияние. Подходим под Южный Рисчорр по готовой лыжне.

Я иду налегке, даже без рюкзака, но все равно отстаю. Такое впечатление, что лыжи скользят назад лучше, чем вперед. Обидно. А еще холодно ногам. Я их пытаюсь отогреть таким способом: останавливаюсь, наступаю одной лыжей на пятку другой лыжи, чтобы ее зафиксировать, и тяну ногу вверх и назад из крепления. Пальцы немного освобождаются от давления, шевелю ими, чувствуется, что к ним начинает приливать кровь.

Перевальный взлет изрыт зигзагами, до нас поднималось много туристов. Когда я снимаю лыжи, задолбавшись закладывать траверсы, то все ужегде-тонаверху. Приходиться привязать лыжи своим шарфом прямо вокруг пояса, оказывается очень удобно. Лыжи висят у меня за спиной, шарф немного пружинит при ходьбе. Лезу вдогонку за командой.

На перевале в 13:30. Фотографируемся в странных позах. (Только бы получились фотографии!) Я здесь уже третий раз, все как будто бы знакомо. Начинаем спуск без лыж, затем траверсируем, где поположе, налево.Кто-тоодевает свои Бескида,кто-тоупорно идет ногами. Траверс не очень долгий, выходим к здоровенной яме под Северным Рисчорром. С левого склона (по ходу) сошла лавина, видны свежие следы. Снега со всех сторон нависает очень много, высокая лавинная опасность. Зотов командует распустить лавинные ленты и держаться на расстоянии в сорок метров. Пока участники набирают дистанцию, спускаясь от большого валуна вниз, а потом начиная топтать тропинку вверх, можно оглянуться и полюбоваться отличными видами — как я говорил, видимость весь день великолепная — видно озеро Умбозеро, подернутое дымкой, отчетливо видны Ловозерские тундры.

Вот и моя очередь спускаться в эту чашу. Снизу все кажется еще грандиозней. Если со всех склонов сойдет снег, то нас засыплет метров на десять, так что и не откопают. Лезем в лоб, держим дистанцию.

На перевале всех ждет холодный обед, а на спуске всех ждет веселая катуха. Еще вчера ребята взахлеб рассказывали, как здорово они покатались с Северного Рисчорра. И действительно стоило лезть сюда, чтобы так клево катиться вниз, закладывать повороты, и главное не особо толкаясь при этом палками.

Но все хорошее быстро кончается. Доезжаем до лыжни на базу и ждем последних. Саша и Слава умудряются на одном и том же месте очень эффектно кувырнуться через лыжу. К счастью, все целы.

На базу возвращаемся до темна, время подходит к шести. К Мише, пока нас не было, приехалкакой-тогость на Буране, видимо, с Кировска, они пьют. Вскоре гость уезжает. Мы в это время уже готовим еду на своей печке, отдыхаем от трудового дня.

Дальнейший вечер наложил неприятный налет на ближайшие пару суток на всех нас, так мне по крайней мере показалось. А дело было так. Дядя Миша вообще мужик отличный (на работе обычно не пьет, в этот день отказаться по какой-то причине никак не мог. Не мне его судить, и не такое бывает). Когда гость на Буране отчалил, дядя Миша пришел естественно к нам. У нас он сидел, спокойно с Сашей общался, пока я, придурок такой, не стал его расспрашивать о несчастном случае в августе. И тогда дядю Мишу понесло.

8 марта 2000 года в 10:30, при подъеме на перевал Юж. Рисчорр, группа туристов попала в лавину. Один человек погиб – ему оторвало голову. В ночь на 11 августа 2002 года на вершине Юмечорр замерз 20-летний студент из Москвы. Группа поднималась на вершину с перевала Зап.Арсеньева, из-за плохой видимости и усталости молодой человек не смог спуститься самостоятельно, а товарищи не оказали ему необходимой помощи.

Он нам рассказал, кажется, все, что случилось в Хибинах страшного, вообще он много всего в этот вечер рассказывал, так, что вскоре все впали в тягостные раздумья, почти не разговаривали и больше слушали. И про оторванные головы, и про отмороженные, сломанные ноги, и про утонувших в Гольцовом озере… а нам как раз завтра туда идти…

Легли поздно, после полуночи. Есть хотелось всем, и мы даже сделали перед сном второй ужин. Купили немного хлеба, тушенки и сгущенного молока. Ночью я опять спал не важно, несколько раз просыпался и слышал, как в стену нашего домика били сильные порывы ветра. Погода испортилась.

2 февраля Утром Саня Зотов отдежурил и разбудил нас довольно рано. На улице завывала пурга. Я, помня прошлый год, уж было решил, что сегодня никуда не пойдем, но командир развеял мои надежды. В этот день нам предстояло прокинуться по лесу, где ветер не страшен. В отличии, кстати, от Расторгуева — ему то как раз сегодня надо идти перевал, но в такой пурген туда лучше не соваться… Сборы, по привычке, долгие. Икакие-то грустные. Это все вчерашние ужастики.

Расплатились с дядей Мишей (по 100 рублей с носа за проживание и баню) и вышли с базы в 12:15. Ветер весь день если и дул на нас, то был исключительно попутным — просто нес по лыжне, почти не заставляя толкаться. За три перехода мы проскочили лес и озеро, встали на обед. Поели горяченького супчика, настроение сразу поднялось.

После обеда тропим вверх по просеке, потом по дороге, потом идем по ручью. Врезаемся в темноту. Темнота действует деморализующе — я это чувствую и пытаюсь поддерживать настроение команды, предлагаю играть во всякие игры, типа городов, пою громко песни. Но к ночи опять нарастает напряженность, снова все разругались, я сам злой как собака. Долгие поиски сушины в темноте, долгая мучительная постановка лагеря. Сушина в результате оказалась нашей пиле не по зубам — слишком толстая внизу, но т.к. лагерь уже начали ставить, Коля залез наверх и цепочкой отпилил верхушку.

В конце концов все-таки залезли в зиму и стали ужинать, но и тут не обошлось без эксцессов — с печки сорвало трубу, весь шатер наполнился дымом, одеть обратно получилось не скоро. Короче вечерок выдался полный отстой, сразу после еды не раздеваясь я залез в спальник и отрубился.

Ночью мне было холодно, несмотря на то, что вечером заметно потеплело. (ветер поутих, а небо плотно затянуло тучами.)

3 февраля Выспался плохо, колбасит, а рожа вся опухла. Погода безветренная, небо облачное. Завтрак и сборы я не помню, вышли примерно в 10:30. У Командарма есть желание пробежать за сегодняшний день сразу два перевала. За два перехода подходим под взлет перевала Северный Лявочорр. Перевал неприятный. Плотный наст, присыпанный снегом, а наверху кое-где наледи. Подъем и спуск без лыж. То есть с лыжами конечно, не выкинешь же их (: Цепляешь на рюкзак и прешь на горбу вверх. Как говорилкто-то в мультфильме Простоквашино: Сначала ты на них ездишь, потом они на тебе ездят.

На перевале неприятно дует, снимаем запискукакой-тогруппы, оставляем свою. Начинаем спуск, еще более неприятный, чем подъем. Только сошли и надели лыжи, как погода резко ухудшилась, с перевала погнало ветромкакой-топурген, видимость ухудшается. Вниз едем на лыжах, но наст очень плотный, много камней, и спуск превращается в мученье. Доехали до первых приличных кустов и решили заобедать, попить чайку из термоса.

Зотов сказал, что никакого Обманного (наш второй перевал) сегодня не будет. Идем до темна, то слегка тропим, то скользим по насту — траверсим правый склон. Придерживаемсячьей-толыжни, но она нам не особо помогает. Погода устаканилась, дует не сильно. Небо облачное, но вдалеке видны огни за озером — это конечная точка нашего маршрута — рудник.

Встали биваком около 17:20, долго мучались с шатром, даже ЦК поменяли разок. Случилась неприятность — Коля обнаружил, что гитара сломана. Верхняя дека отклеилась. Ночью было относительно холодно, но печку мы снова не топили.

4 февраля Я проснулся, сбегал до ветру, и тут понял, что уже светло. Дежурные проспали, потому что будильник не прозвенел. Время — 8:45. Я развел печку и разбудил команду. Что удивительно — собрались мы сравнительно быстро. Вышли около 12:00, т.е. на приготовление еды, завтрак и сборы ушло три часа, это для нас очень скоро (: Зотов отметил это особо, у него родилась мысль поднимать команду с дежурными одновременно.

Во время сборов я обнаружил, что носок моей лыжи треснул, почти сломан. Пришлось наскоро обмотать его скотчем и идти до вечера так, стараясь не втыкаться никуда этой лыжей.

Небо, как и вчера, подзатянуто. Слегка похолодало. Через переход начинаются лед и камни, ветер крепчает. На привале ребята собираюткакие-токамушки и ягодки. Лыжи снимаем и цепляем к рюкзакам. Ветер в лицо, все сильнее, поэтому на перевале не задерживаемся. Идем на спуск, а ветер не дает спускаться, пытается задуть обратно.

Такого сильного ветра до этого у нас еще не было, нопочему-тоу меня его порывы вызывают смех. Мне интересно, сможет ли дуло меня уронить или нет. Как заправский спортсмен ветер меня подкручивает сбоку, потом немного меняет направление, как будто пытается поймать на противоходе.

Вообще перевал Обманный очень каменистый (по сравнению с другими нашими перевалами), но с южной стороны, куда мы спускаемся, почти сразу начинается снежная пологая долинка, по которой легко бежиться на лыжах.

Я набросил капюшон от ветра, пригнулся и до обеда видел только носки своих лыж и кусок лыжни. Один раз я только оглядывал остовкакого-тодомика, который мы проезжали мимо.

На холодном обеде осознаем, что действительно холодно. Погода снова изменилась в сторону похолодания, а небо немного растащило. Снег становиться глубже с каждым переходом, но мы идем почьей-толыжне и тропить не приходиться. Халява!

Далее вроде бы все просто — надо спускаться к озеру, все вниз и вниз. Однако лыжня петляет, разветвляется, и пару раз останавливаемся сориентироваться. Равномерный спуск по долине заканчивается, начинаются спуски и подъемы, горки, повороты. После одного спуска я неудачно падаю — разлетается пряжка на поясном ремне, да еще Славка еле успевает затормозить и влетает в меня.

До стоянки идем еще два перехода, приходится ковылять с рюкзаком только на лямках. И как люди раньше с колобками ходили? Солнце уже село, в лесу неприятно гуляет ветер. Постановка на ночевку затягивается надолго, ищем то сушину, то место, закрытое от ветра. Тупим почти пол часа, переходим с одной стороны дороги на другую, никак не бросим рюкзаки.

Лагерь все-таки ставим, сушину пилим. Я сегодня дежурный и это круто, а то бы кого-нибудь съел. Шутка. Готовим с Машей не очень дружно, но еда получается клево, все довольны. Командир объявляет после ужина, что мы отстаем от графика на день. Еще все хотят не по-детски жрать, яма у большинства открыта. Мне надо повнимательнее контролировать расход продуктов, а то ведь и съесть могут! Кстати, прикольно, что я в маршрутной книжке записан как участник, а завхоз — Мария Михайловна. Раскладкой заведую на самом деле я, но может когда дело дойдет до крайности, то съедят ее? (:

А еще у нас садятся фонари. Сашин фонарь не работал с самого начала, еще есть две тикки, но батареи в них сели почти совсем. И это несмотря на то, что свою я держу все время на теле.

Вечерок приятный, особенно здорово сидеть у печки, повернувшись к ней спиной. Выпиваем немного сюрпризного вина, которого я тащу с собой пол литра. Голубой спальник уже заваливается спать в полном составе, а я еще некоторое время пришиваю пряжку к рюкзаку, помогаю Сане эпоксидить мою лыжу (сам я такой чайник, что не умею эпоксидкой пользоваться :) , которую предварительно обматываем плотно пластырем, а потом уже он пропитывается смолой.

Ночью опять не топим.

5 февраля Поднялись с Машей в 6:00, погрелись у печки. Еду приготовили к 7:30, выход команды состоялся ближе к 10:00. При сборах нашел на дне рюкзака стеклоткань, а думал уже что забыл на базе! Теперь в раздумьях — дятел я все-таки или нет.

Чем ближе подходим к озеру, тем сильнее становиться ветер. Перед выходом на лед Зотов командует всем утеплиться. Первый раз за поход достаю теплый шарф, обматываю шею и лицо, пуховку не одеваю. Поворачиваем направо, вдоль берега и утыкаемся с ветром лоб в лоб. Он сильный и настойчивый, но мы тоже упрямы.

Так до обеда и идем, почти не останавливаясь. Я последний, болит натертая пятка и не дает быстро идти, еле ползу. Злой на всех, еще больше на себя и на двухчасовые переходы. Очень часто приходиться переходить ледовые открытые пятна — лед потрясает своейкакой-тонеземной глубиной, темнотой. Пуховку все-таки приходиться надеть, а шарф, защищающий нос, превращается в ледяную маску от замерзающей на холодном ветру выдыхаемой влаги.

Обед в полном коматозе. Как мне показалось, все обратили внимание на то, что я не в своей тарелке и меня не трогают особо. Горячий суп немного возвращает к жизни, но не способствует желанию продолжать движение.

Снова выходим на озеро, катимся вдоль кромки, вскоре собираемся кучкой и стартуемкуда-ток невидимому противоположному берегу. Теперь ветер дует справа, часа полтора мы идем без привалов, без отдыха, постоянно обдуваемые морозным воздухом. У меня начинает уставать правый глаз, хочется его закрыть. Надо сказать, уже в Москве я узнал, что при переходе через это озеро в этот же день Оля Леонова схватила обморожение.

Добираемся до берега, отдыхаем и лезем вглубь леса. Встаем на небольшом возвышении, где куча сушин, но дует изрядно. У меня было немного сводного времени и я построил вокруг зимы снежную стенку. Снег рыхлый, но кое-где попадались плотные слои, и можно было делать некое подобие кирпичей. Дрова в этот вечер были отличные, печку растопили до красна.

Жрать всем хочется, думаем, как бы разумно растянуть некоторые продукты на двенадцатый день. Еда на запасные дни у нас есть, но ее не много. (: В целом настроение в группе хорошее, только бы погода завтра не подкачала… Гитару еще вчера реанимировали, сегодня поем песни, допиваем вино.

6 февраля Зотов поднялся в 6:00. Вчера мы неплохо прокинулись по озеру, но под перевал толком не подошли, значит, сегодня надо подходить. Для этого надо найти ручей Тавайок и по нему подниматься. А чтобы поймать его, надо выйти на ж/д и найти километровые столбы с номерами 82 и 83, кажется.

Утром я взял у Коли стельку и попробовал с ее помощью спасти свою сбитую пятку —что-тоона меня совсем выбивает из колеи. Проложил в ботинке, вроде немного полегчало.

Вышли после 11:00, к 12:00 уже вылезли на железную дорогу. Очень удачно — прямо к мосту. Коля и Ярик сбегали налегке в разные стороны, а вернувшись подтвердили опытность нашего руководителя — тот самый нужный километр, тот самый мост через Тавайок.

После привала вышли на дорогу и тропили по ней. Дорога идет очень забавно по верхам небольших холмиков, то вверх, то вниз. Да и вообще местность там такая мелкопупырчатая, такой я до этого не видел.

Обед делали горячий, стояли долго. Лыжи не снимали, страдали всякой фигней. После обеда дорогу потеряли, утропились, заплутали. Я вообще совершенно потерял ориентацию, столько раз мы поворачивали. Побродили до сумерек, вылезли, наконец, на ручей и встали прямо в одном его разливе. Скорее всего, под нами был лед, зато там была низина и не очень дуло.

Погода, надо сказать, устаканилась и весь день была стабильно хреновой — затянутое небо, средней силы ветер.

Сушина была наклонной, Коля опять спилил верхушку. Древесина отличная, в палатке тепло. Вечер не помню, хотя вроде и не пил. За день прошли бессовестно мало.

7 февраляКак-то психологически тяжело осознавать, что сегодня последний по плану день похода, а нам еще ломиться два перевала. Хотя на самом деле ничего криминального в этом нет.

Вышли поздно, собирались долго, хотя палатку Славка сворачивает почти сразу после снятия печки. Два перехода — вылезаем выше границы леса. Ветер слегка стихает, небо по-прежнему облачное. Еще переход под взлет. Сидим почти не разговаривая, жуемкакие-тосухофрукты.

Начинаем подъем на лыжах лесенкой по плотному крутому склону, так как ступени бить тяжело. Так по крайней мере командир решил. Мы с Сашей Бобровой идем последними. Очень неприятно то, что нет возможности разгрузить голеностоп, все время напрягаются одни и те же мышцы, приходиться все время ногу держать под углом к склону, на кантах. Когда я почти вылез накакие-токамни вверху, то вдруг обратил внимание, что Саша не удержалась и начала соскальзывать вниз.

Я ничего не могу сделать, просто стою и смотрю. Группа ушла выше за перегиб и никто из них нас не видит. Саша перевернулась, становиться ясно, что задержаться на склоне она не сможет. Она скатывается вниз, не разгоняясь, но и не останавливаясь.

Когда внизу она неожиданно вскрикивает, то мне становиться стремно. Первая мысль — налетела на камень. И еще много-много разных мыслей. Как оказалось, Саша просто вспомнила, что когда падаешь надо кричать. Я немного покричал (пытаясь докричаться до нее), пока не разобрался, что с ней все в порядке. Она сняла лыжи и начала бить вверх ступени. К сожалениюгде-товнизу она потеряла один тросик.

Мне тожепочему-тозахотелось снять лыжи, я вылез на небольшие камушки и там это сделал. Вскоре мы снова собрались все вместе, далее все более полого. Я, воспользовавшись задержкой, сказал, что меня ломает снова надевать лыжи, и пошел вверх в гордом одиночестве, все остальные идут на лыжах. Настроение хорошее — погода спокойная, наст достаточно плотный — не проваливаюсь, но и не скольжу. А еще кругом все настолько бело, что не только не видно где небо переходит в землю, но и не возможно определить насколько крутой склон перед ногами, даже в метре перед собой.

Выхожу на перевал — он очень широкий. Сижу посреди снежного поля, ем сухарик, отдыхаю душой и телом. Подходят остальные, угощаемся шоколадкой. Лыжи все же приходиться надеть, но черезкакие-тометров сто снова снимать. Просто со спины начал дуть ветер, а крутизна спуска не проглядывается достаточно хорошо.

Бежим вниз, через небольшое озерцо, подгоняемые порывами ветра. Останавливаемся только у первых маленьких березок, опустошаем термос, съедаем положенные сластены и колбасу. Небо за нами розового цвета, а ветер нам уже не страшен — сейчас скатимся в лесистую зону, там уже и шатер скоро раскинем. Борта в долине, по которой нам приходиться спускаться, выглядят устрашающе — обрывистые, каменистые, непреступные. Давящиекакие-то, угнетающие.

Еще чуть-чуть радости от катухи и снова тропежка. Но не долго, не доходя до слияния нашего ручья с ручьем из под перевала Эльмарайок находим отличную, классическую сушину. Под ней и встаем. Вечером погода очень теплая, ветер, небо затянуто.

Неспеша делаем лагерные дела, слегка поругиваемся друг на друга, сказывается усталость. Уже хочется домой. Ребята предлагают съесть что-нибудь из запасного дня. Мы с Зотовым огрызаемся и пытаемся объяснить, что впереди перевал, хоть и некатегорийный, но расслабляться нельзя, вообще может придется отсиживаться.

У нас, кстати, почти у всех кончился личный сахар, некоторые участники очень страдают по этому поводу. Меня лично не очень напрягает.

В палатке согрелись, поели, выпили спирта и закусили еще одним моим сюрпризом — тресковой печенкой. Коля стал играть на гитаре, и тут все отрубились. Просто одновременно уснули. Как он сам рассказывал — только что еще общались, просиличего-тоспеть, а как песня закончилась — тишина, только посапывание из спальников. Я тоже отрубился мгновенно, а собирался только спальник немного погреть…

8 февраля Поднималось тяжело. На завтрак Nordic без сахара. Медленно собираемся. Погода изменчивая: ветер порывистый, направление все время меняется.

Вышли в 10:00, но Ярослав не правильно понял указания командира Тропить левее той горы — пошел в обратную сторону, ошибся горой. Потеряли примерно пол часа, пока я догнал его. А тропит Ярик с утра быстро.

Через переход спустились к ручью. На привале я решил помыть снегом руки и лицо, и лишь позже понял, что, наверное, зря это сделал — раздразнил Мать Моржиху, начались сильные порывы ветра, даже на ручье, в низине среди подлеска стало тяжело идти против ветра. Иногда приходилось останавливаться и пережидать, чтобы порывом тебя не сбило с ног.

Долго выходим к безлесному взлету. Ветер все время меняется, то бьет в лицо, то толкает в спину. Иногда совсем утихает. Когда ветра нет, то очень тепло, приходиться расстегнуть ворот, когда дует, становиться холоднее, поэтому полартечку не снимаю.

Все время думаю о погоде, как это не глупо звучит. Очень уж она не стабильная. Не могу понять, что в головах у остальных, как они оценивают ситуацию? Как нормальную рабочую, значит пойдем перевал обязательно? Или мы будем выжидать здесь, а если не будет улучшения, то откатимся?

Зотов говорит, что будем подниматься не снимая лыж, склон не очень крутой. Держаться будем максимально близко, не растягиваясь. Лезем. Время от времени порывы ветра пытаются сдуть нас вниз, но это не очень пугает, просто приходиться останавливаться и прижиматься к склону, уменьшать площадь активную, увеличивать площадь опоры….

Идем то елочкой, то лесенкой, иногда останавливаемся, дожидаемся отстающих. Не спешим. Примерно к 14:00 выполаживается, входим в характерную щель перевала и … неожиданно перед нами снежная стена! Слева и справа довольно крутые стенки, а между ними, впереди, вместо прохода снежный надув. Высотой примерно два человеческих роста, практически отвесный. Такого никто из нас не ожидал.

Начинаем торопиться, крепим лыжи к рюкзакам, подходим поближе к этому чуду природы. Как оказывается, не так страшен черт — идущий первым без труда пробивает ступени и выходит наверх. Место далее пологое, но понижения пока нет. Лыжи предусмотрительно не одеваю, хотя наст не держит меня, проваливается, и идти не удобно.

Проходим метров 500, а перевальной точки все нет, более того, на нас смотрит еще один такой же снежник! Ничего себе некатегорийный перевал! Это уже становиться смешно!

Эта стенка более плотная, ногами ступени не бьются. Зотов берет ледоруб и начинает колотить дорогу наверх. Пока он это делает, у Ярослава (кажется, точно не помню) рождается стих.

Преподнес большой сюрприз Перевал Эльмарайок На нас свалиться карниз И нам всем настанет йок. (по памяти)

Настроение у всех, несмотря на все эти казусы, боевое. Шутим, прикалываемся. Прикидываем, сколько еще нас поджидает таких карнизов. Коля в своем репертуаре — бегает по стенам, прыгает и машет палками. Кажется, что все уже почти позади…

По очереди, обрушивая ступени, вылезаем и видим — вот он уже спуск. Осталось только вниз и вниз! Только ветер снова начинает нас донимать, теперь, правда, он дуетпочему-тонам в спину. Пока мы были закрыты крутыми стенками перевала, нам казалось что его совсем и нет… Он такой же сильный, порывистый, на скользких местах приходиться быть предельно осторожным.

Сбрасываем метр за метром, Коля с Машей слегка отстают, но все стремятся скорее вниз. Вот там уже показались строения рудника со странным названием Карнасурта. Глаз цепляется за темные прямоугольники там, за камнями. Тянемся к ним, я уже не чувствую никаких болей, ничего мне уже не хочется поправлять на себе, снимать, одевать… никаких чувств и желаний нет. Только тянет туда, шаг, еще шаг.Какие-токамни под ногами, лед. Снег проваливается местами. Как это все мешает…

Но вот уже наст, плотный, достаточно плотный и пологий. Кое-где еще камни, но уже почти бродвей.

Ветер неожиданно усиливается, бьет порывами, пытается сбить с ног. Еще несколько минут назад мы покачиваясь шли, лишь только иногда, когда налетали порывы, замирали на месте. Теперь наоборот — больше стоим, склонив голову, и лишь ненадолго дуло стихает настолько, что можно передвигаться не падая.

Все изменилось стремительно, ясно, что выжидать нельзя — нужно сделать последний рывок туда, до шахты. А ведь уже рукой подать, место пологое, до ближайшего строения —что-тотипа подстанции — от силы метров 500. Но мы не можем, порывы ветра прижимают к земле, уже роняют с ног.

Вдруг вижу как ниже меня катитьсячто-то, как в замедленном кино, повинуясь потоку улетает все дальше, медленно, но неотвратимо. Лениво перекатывается через камни, исчезает в летящем снеге. До меня доходит — это же Сашина шапка. Сама Саша не далеко от меня, я добегаю до нее, как только позволяет ветер, отдаю ей свою шапку — она у меня за пазухой. Еще один порыв и я чуть не лишаюсь шарфа — своего любимого желтого шарфа.

Еще шаг, еще. Вижу, как падает Зотов, зарубается палками. Вот и меня роняет, цепляюсь за землю. Сижу и судорожно вслушиваюсь в свист ветра. Холода не чувствую, боли нет. Оглядываюсь, когда это позволяет небольшое затишье. Девчата немного позади, Колягде-торядом с ними. Вся команда рассажена по склону. Встаю, бегу. Новый порыв. Сажусь на рюкзак, утыкаюсь лыжами и лопатой в снег, палки впереди, одну ногу под себя. Рюкзак дергается, пытается сорвать меня и утащить к камням. Еще перебежка, пытаюсь сесть.

Вдруг меня роняет, переворачивает через рюкзак, в лицо бьет острая крупа снега. Лежу долго. В голову ползут нехорошие мысли, становится страшновато, но не за себя — у меня все можно сказать даже хорошо, лежать удобно, рюкзак трепыхается, но от ветра закрывает. Полартечка на мне — хорошо, что не снял — в такой ситуации даже пытаться на себя что-нибудь одеть бесполезно. Вообще повезло, что тепло, и что ветер попутный…

А страх не за себя, за тех, кто сзади. Вернуться к ним нет никакой возможности. Пройти шаг против ветра равносильно подвигу. Остается только ждать и надеяться, что ни с кем ничего не случиться.

Обернуться можно, но посмотреть назад я не могу. Летящая, кажется со сверхзвуковой скоростью, крупа бьет так, что не дает открыть глаза. Лежу, мысли бегут в голове. Одна проскакивает разрядом: Лыжи парусят. Если еще усилиться ветер, когда будет совсем сдувать, выброшу лыжи Никакой жалости не испытываю, наоборот, принятое решение добавляет уверенности. Без всякой жалости выкину.

Немного отпускает, между порывами до меня добегает Слава, садиться метрах в пяти. Докричаться до него не могу, сплошной гул, он меня не слышит. Сам я не двигаюсь с места, жду. Немного стихает, оглядываюсь. Становиться страшно, сердце взбрыкивает в груди — метрах в пятидесяти сзади лежит рюкзак и, похоже, Саша. Над этим всем виден Коля, он стоит на коленях, я почти уверен, что он делаетчто-то, чтобы спасти девушку… искусственное дыхание? Ударило об камень? Страшно. Новый порыв, я не могу больше смотреть назад.

Судорожно соображаю — группа раскидана по склону в радиусе пятидесяти метров, видимость ухудшается. Ору Славке во все горло: Надо ждать отстающих! Держаться вместе! Не знаю, слышит он или нет. До ближайшего строения не больше, кажется, трехсот метров. Рукой подать, там спасение, задерживаться нельзя. Проходит еще несколько минут, тут сзади не то подползают, не то подбегают Ярик с Машей — он держит ее за руку, кричу им: Надо держаться вместе! Дожидаться отстающих и двигать на этот домик! Они понимают не с первого раза, кивают. Но по инерции еще несколько попыток делаем пробежать дальше, хотя я понимаю — возвращаться просто невозможно, нереально в таких условиях. Шаг вперед можно сделать, назад— нельзя. Еще несколько метров выгрызаем у склона. Снежная крупа бьет и бьет, ясно, что пощады не будет. Встаю и снова падаю.

…я сижу за столиком и уплетаю за обе щекичто-товкусное, горячее. Вкусно. А еще жарко. Лицо горит от тепла, и опятьчто-товкусное… может мне это сниться?

Передо мной сидит Коля,что-торассказывает и ест. И снова рассказывает. Растрепанный, взгляд у негокакой-тогорящий, как будто у него температура. Улыбается: Мы сняли рюкзаки и решили ползком с ними передвигаться. Если бы ветер стал еще сильнее, то, по крайней мере, рюкзак бы унесло, а тебя — нет. Как все просто, а ведь я иначе думал. Это сейчас я соображаю, прикидываю — рюкзак весит меньше человека, площадь большая… но тогда, под Эльмарайоком, я не на секунду не сомневался, что рюкзак это спасение.

Тогда? Может это мне приснилось? И тут накатывает осознание — я не сплю и это был не сон. Не сон, это было на яву, но это было не со мной. Это был другой человек, которого гнуло там на склоне. А сейчас в теплой столовой рудника сидит другой.

Ребята, мы не родились второй раз, и не вернулись с того света сегодня. Но к этому было близко, — говорит наш командир. Только сейчас, через несколько часов после спуска мы начали делиться своими впечатлениями. Если бы мы задержались на перевале хотя бы на пол часа, то могли бы не спуститься оттуда никогда. Интересная мысль, не так ли? Как к этому относиться?Кто-тосчитает, что все не так и страшно, спустились бы как-нибудь.Кто-топросто молчит. Будем считать, что нам просто повезло, ребята. Может, смогли бы пересидеть до утра, забрались бы в палатку, если бы ее не порвало… До утра? Уже почти ночь, а пурга не прекратилась. Она бушует там, за стенами столовой. Кончиться ли это все к утру?

Она не прекращалась, мы простокаким-точудом собрались вместе и рванули оттуда. С Сашей все было в порядке, это мое больное воображение дорисовывало страшные картины, она всего лишь сняла рюкзак. Коля просто крепил на внешнюю лыжи и палки. Мы собрались вместе, всемером, и как солдаты под обстрелом, приседая, шатаясь, бежали — то ли отступали, то ли рвались вперед… У того домика мы не остановились, вышли на дорогу и по ней шли, пока не уткнулись в низкий длинный ржавый барак, за которым и спрятались от ветра.

Людей мы еще долго не видели, но звуки не могли обмануть —где-тоза стенами, может совсем близко, была жизнь. Там мы перекусывали, смеялись. А потом сцепились вместе, руку за руку. Оказалось, что вместе, по трое, немного легче удержаться на ногах. Так мы и шли, мотаемые по дороге, как будто танцуякакие-тоирландские танцы, до столовой. Иногда всех выносило на обочину — ветер не прекратился, он заворачивал еще злее, только уже не было страшно.

А в столовой были живые люди, там было тепло. Там нас накормили и даже дали умыться. А уже через час нас увозил автобус на Ревду. Я представить не мог, что в такую погоду можетчто-тоходить. А еще через пару часов мы уже были в Оленегорске, а через два дня в Москве.

И все же это было не со мной.

январь - март 2003 года